Раздел в
Марфа Перепелица прямо заявила: все председатели, которые были в ее время, хорошие, все нынешние плохие. «А почему же стало плохим начальство?» — «А потому, что ему попустительствует самое высшее начальство». — «А колхоз — это хорошо?» — «Колхоз — это хорошо. Голодомора только не надо устраивать. Голодомора нам не надо».
Так сложилось, что все знают про белорусскую деревню Хатынь, которую во время войны сожгли вместе с жителями. Это была только одна и не самая большая из тысяч белорусских деревень, которых постигла та же участь. Я лишь недавно узнал, что Хатынь сжег 118-й украинский батальон немецкой армии. Командирами были, конечно, немцы, а нижними чинами — западные украинцы. Галичина во время войны в Советский Союз не входила, о колхозах галичане могли только слышать. Тем более удивительно, что они знали о них главное. «Партизаните, гады: хотите, чтобы вернулись колхозы?» — кричали они хатынцам и кидали их в огонь. С таким же правом могли бы сжечь и Старую Рябину, и Новую, и Высокое, и Янковку, и Катериновку— всю необъятную Восточную Украину.
Наши песни
Петру Максимовичу Шкоденко в 33-м исполнилось 20 лет. Он работал учителем, был холост, жил на квартире в большой семье, получал восемь с половиной килограммов муки в месяц— учительский паек. Эту муку он отдавал хозяйке, бабушке. Она смешивала ее со всякой всячиной — с тертыми листьями деревьев, картофельными очистками — и пекла хлеб на всю семью. За это жилец получал кувшин молока утром, днем и вечером. В хозяйстве была хорошая корова. Паек ему давали с декабря 32-го до нового урожая. За мукой он ходил в сельский магазин. Я спросил его, не было ли попыток обворовать или разгромить такую торговую точку? Нет, сказал он, магазин остался цел и невредим, несмотря на голод. По словам Шкоденко, за зиму и лето 33-го в Старой Рябине умерли 900 человек из 3200. Большинство солидных мужиков называли мне цифру 300. Шкоденко, правда, на своей не настаивал, только сказал, что хорошо помнит: были дни, когда на кладбище скапливалось до 20 человек, и всех их дед Сидор помещал в одной яме.
Однажды с ним, Петром Максимовичем, произошел случай в духе «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Он возвра
Без патронов
521
щался домой после собрания в колхозе имени Красина. Была ночь, светила луна, тропинка шла через кладбище. «Закрою глаза и вижу ее до последних подробностей: глубокую, твердую, гладкую, вилась между могил, ныряла в густейшие заросли сирени. 7 лет, с 1946 по 1953 г., я ходил по ней в школу». Петр Максимович был не один. Впереди него, как старший товарищ, шагал председатель сельсовета Пономаренко. В глубине кладбища они увидели торчавшую из могилы руку, она шаталась. Свернули с тропинки, подошли ближе, рука продолжала шататься. Подошли ближе и увидели собак: они терзали наполовину уже отрытый труп. «Мы вернулись на тропинку, а рука все еще шаталась».
Особенно жалко было ему своих учеников, когда видел, как они умирали. «Перед самой уборкой иду мимо одной хаты. Сидит на глиняном крыльце моя ученица Галя, 4-й класс, по бокам — ее сестренки, обе младшие, головки уже не держатся. Отец с матерью лежат на кладбище, не осталось никого из родни. Я говорю: Галочка, завтра заберем вас в интернат. Прихожу утром забирать, а она сидит на том же месте мертвая, и сестренки мертвые. Сел перед ними и плачу».
Весь 33-й год наша районная газета разоблачала врагов народа. Осенью они прятали от советской власти за иконами и в других укромных местах варежки с фасолью, зимой устраивали самовольный помол зерна на ручных мельничках-драчках, летом срезали колосья на колхозных нивах. Газета требовала применять к ним самые суровые меры. С начала уборки кинулись было выводить на чистую воду колхозных председателей, которые с первого умолота стали кормить всех подряд, невзирая на выработку. Народ был истощен до предела. Мор шел по нарастающей. Еще месяц-полтора, и сельская Украина перестала бы существовать. И тут Сталин остановился. Почему? «Вам это, должно быть, лучше знать, скажите, почему он передумал?» — спросил я Петра Максимовича. «Видимо, такой цели все же не было», — ответил он.
11 ноября 1933 г. в районной газете была напечатана заметка о торжественном собрании в колхозе имени Красина. «Праздник колхозный» — название заметки. Он был совмещен с годовщиной Октябрьской революции. Подводились итоги года. До 1 ноября колхоз закончил полевые работы.
522
Раздел 6
Последней из них была вывозка свеклы. «На трудодень колхозникам пришлось в среднем 3,25 килограммов хлеба, — пишет автор. — А в том году... Но не стоит возвращаться», — заканчивает он. Это все, что сказала газета о голоде за весь год. Это было очень много. Это значило с риском для жизни прокричать правду.
Кто был герой? Заметка подписана его полным именем: Павел Кононенко. Его судьбу выяснил днепропетровский журналист, мой односельчанин и друг Михаил Скорых. Оказалось, что Павел Кононенко стал профессиональным литератором, членом Союза писателей Украины. Весь 33-й год в нашей районке, кроме заметок о колхозных буднях и праздниках, печатались его стихи. Потом его посадили. 17 лет провел на Колыме. После реабилитации вернулся на родину в Днепропетровскую область, успел издать два романа и несколько поэтических сборников. «Был очень веселый и жизнерадостный старичок, как хотят видеть его в своей памяти местные словорубы», — писал мне о нем Михаил Скорых в 1987 г. В 33-м этот будущий веселый старичок ходил по лезвию ножа, кажется, вполне сознательно. В списке передовиков колхоза имени Красина он первым назвал Михайленко Марка Васильевича, человека, на которого в той же газете год назад был напечатан донос: до революции имел 17 десятин земли, с 10-го по 17-й год был помощником начальника станции Белополье, «откуда привозил много ценных вещей, очевидно, награбленных у пассажиров. Его сын сбежал с белогвардейцами за границу».
Сталин не ошибался: врагов на Украине у него хватало. До конца 70-х среди них была и моя мать. Смеялась надо мной, когда, 13-летний, я оплакивал его в 1953 г. А в 80-м? «Вот все же и Сталин был неплохой, — высказалась как-то она, сидя с газетой на веранде. — Хоть его Никита и выкинул из мавзолея, а он хорошую роль сыграл». — «Что с тобой? Не ты ли, сколько тебя помню, его проклинала?» — «Проклинала потому, что он людей душил в коллективизацию. Это же он голод сделал в 33-м».— «Это он неплохой-то?» — «Неплохой, потому что у него на случай войны план был. Он
Без патронов
523
знал, докуда его пускать, немца, до какого города. А Там уже собиралось много всякой техники».
Степан Павлович Михайленко такой «объективности», какой стала страдать под конец моя мать (она прожила 85 лет), не признавал. «Войну выиграл не Сталин, а Жуков да полководцы— умные люди». Величайшей несправедливостью он считал, что Сталин еще в 33-м не был наказан за организацию голода.
Немало было таких, которые никак не относились к Сталину. Я уже рассказывал о Дмитрии Ивановиче Процен-ко, как в мае 33-го года ничего не подозревавшим солдатом срочной службы он приехал в отпуск к родным, собирался пить-гулять целый месяц, а пришлось, раздав умирающим двойной сухой паек, возвращаться через неделю. «Я и сейчас не знаю, что было причиной голода, — говорил он в мае 1987 г. — Черт его знает! На фронте я возил большого командира, начальника штаба 276-й стрелковой дивизии. Так я слышал такую пропаганду среди шоферов, что будто Сталин говорил: я не знал, что на Украине был голод, не знал. А черт его знает, правда это или нет. Шоферы возле штаба разговаривали».
Меня заинтересовало слово «пропаганда». Человек понимал, что шоферский треп возле штаба дивизии мог быть пропагандой, что Сталину, значит, было важно, чтобы в войсках думали, что он ни при чем.
Со Степаном Паньковичем Лысенко мы подробно говорили о том, как закончился голод. «Ну, как закончился? Это было уже в уборку, нас начали уже кормить. Кормили далеко лучше, чем до этого, далеко. Урожай был хороший, очень хороший урожай. Дали нам хлеба, и начали люди петь».
«Столько людей похоронили и пели», — удивился я. Степан Панькович очень хорошо меня понял. «Ну что вы сделае-те? — сказал он. — Тогда ведь было так: сдох человек, а ты идешь. Глянул и пошел своей дорогой — завтра, может, и с тобой то будет. Никто ни о ком не думал, и никто не надеялся остаться». — «А как понял, что все-таки остался, тут и запел?» — «Ну, а как же? Именно, что так! Понял, что остался, и запел. Нас накормили — мы и запели. Боже сохрани,
524
Раздел 6
никто и не мечтал, что придется хлеба наесться. Ну, а наелись — и запели».
«Как запели в 33-м, — записано у меня в одной тетради, — так и пели до самого 22 июня 1941 г.»
«Степан Панькович, но почему запели в 33-м, сразу как только с ямами на кладбище разобрались? До 34-го хотя бы подождали, мать вашу! Как могли петь!» — «Ну как же, Иванович? Живы остались, хлеб уродился, хлеба нам дали, вот и разливались. Радость-то. До 4 килограммов на трудодень нам давали вплоть до самой войны, как же не петь, Иванович! Ну как же не петь!»
К началу коллективизации многие жители села уже тяготились единоличной жизнью. Ее трудности и противоречия становились все менее терпимыми. Умнейшие из крестьян понимали, что дело неизбежно кончится коллективизацией. Советская власть не остановится на полпути. Большинство сельских жителей шло в колхоз неохотно, но про серьезное сопротивление не помышляли. С первых дней существования колхозов дела у них шли плохо. Колхозники не желали гореть на работе. Тогда по ним ударили голодом.
Все сознательные жители села понимали, что голод устроен специально, что это работа Сталина. Многие отдавали себе отчет и в целях Сталина: проучить народ и приучить. Проучить за то, что неохотно шел в колхоз, приучить к мысли, что вне колхоза жизни ему не будет. После голода вплоть до начала войны оплата труда в колхозах была высокой, жить стало лучше. Люди стали лучше работать, возврата к единоличному хозяйству уже мало кто хотел.
Пока было в работе поколение, помнившее голод, колхоз стоял. Стали слабеть эти люди, и колхоз стал падать. Колхоз падал по мере того, как мягче делались порядки в нем и вокруг него, Кремль должен был с ужасом убеждаться, что очеловечивание жизни губительно для колхоза. Когда я это понял, меня перестали удивлять колхозники, которые жалели о прошлых строгостях. Ах, как смущали меня, бывало, их рассуждения о пользе плетки! Сколько раз сцеплялся с матерью! Ей невмоготу станет смотреть на трактористов-без- '* дельников, и она скажет: «Сталина на вас нет, чтобы новый голод устроил!» Или шире, философичнее: «Горя давно не было, говорят, вот и распустились».
Без патронов
525
Колхоз разлагался с ростом зажиточности. Ослаблялась, как говорил Петр Максимович Шкоденко, зависимость человека от соседей, и он задирал нос. Колхоз, как и его предшественница — община, мог стоять на бедности. Он не выдерживает свободы и благополучия. Свободный и благополучный человек не может быть хорошим колхозником. Он или делается лодырем, пьянью или уходит вон. Когда мать призывала Сталина на головы разбаловавшихся трактористов, это значило, что жизнь подошла к развилке: или устраивать новый голодомор, или позволить колхозу исчерпать себя и затем преобразоваться во что-нибудь обыкновенное, капиталистическое. Колхозу сталинизм нужен, как воздух. Сталинизм — это и есть колхоз.
А.И. Стреляный
Все течет...*
(глава 22)
Чтобы понять Ленина, недостаточно вглядеться в человеческие, житейские черты Ленина-политика, нужно соотнести характер Ленина сперва с мифом национального русского характера, а затем с роком, характером русской истории.
Ленинская аскетичность, естественная скромность сродни русским странникам, его прямодушие и вера отвечают народному идеалу жизнеучителя, его привязанность к русской природе в ее лесном и луговом образе сродни крестьянскому чувству. Его восприимчивость к миру западной мысли, к Гегелю и Марксу, его способность впитывать в себя и выражать дух Запада есть проявление черты глубоко русской, объявленной Чаадаевым, это та всемирная отзывчивость, изумляющая глубина русского перевоплощения в дух чужих народов, которую Достоевский увидел в Пушкине. Этой чертой Ленин роднится с Пушкиным. Этой чертой был наделен Петр I.
Ленинская одержимость, убежденность словно бы сродни аввакумовскому исступлению, аввакумовской вере. Аввакум — явление самородное, русское.
В прошлом веке отечественные мыслители искали объяснения исторического пути России в особенностях русского характера, в русской душе, в русской религиозности.
Чаадаев, один из умнейших людей девятнадцатого века, оповестил аскетический жертвенный дух русского христианства, его не замутненную ничем наносным византийскую природу. Достоевский считал всечеловечность, стремление к всечеловеческому слиянию истинной основой русской души.
Все течет...
527
Русский двадцатый век любит повторять те предсказания, что сделали о нем мыслители и пророки России в веке девятнадцатом — Гоголь, Чаадаев, Белинский, Достоевский.
Да и кто не любил бы повторять о себе подобное...
Пророки девятнадцатого века предсказывали, что в будущем русские станут во главе духовного развития не только европейских народов, но и народов всего мира.
Не о военной славе русских, а о славе русского сердца, русской веры и русского примера говорили предсказатели.
«Птица-тройка»... «русской душе, всечеловечной и всесо-единяющей, вместить в нее с братской любовью всех наших братьев, а в конце концов, может быть, изречь окончательное слово великой общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону!..» «Когда мы естественно займем свое место среди народов, которым предназначено действовать в человечестве не только в качестве тиранов, но и в качестве идей». «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты...»
И тут же Чаадаев гениально различил поразительную черту русской истории: «...колоссальный факт постепенного закрепощения нашего крестьянства, представляющий собой не что иное, как строго логичное следствие нашей истории».
Неумолимое подавление личности неотступно сопутствовало тысячелетней истории русских. Холопское подчинение личности государю и государству. Да, и эти черты видели, признавали пророки России.
И вот наряду с подавлением человека князем, помещиком, государем и государством пророки России сознавали невиданную западным миром чистоту, глубину, ясность, Христову силу души русского человека. Ей, русской душе, и пророчили пророки великое и светлое будущее. Они сходились на том, что в душе русских идея христианства воплощена в безгосударственной, аскетической, византийской, антизападной форме, и что силы, присущие русской народной душе, выразят себя в мощном воздействии на европейские народы, очистят, преобразуют, осветят в духе братства жизнь западного мира, и что западный мир доверчиво и радостно пойдет за русским человеком. Эти пророчества сильнейших умов и сердец России объединились одной общей им роковой чертой. Все они видели силу русской души, про
528
Раздел 6
зревали ее значение для мира, но не видели они, что особенности русской души рождены не свободой, что русская душа — тысячелетняя раба. Что даст миру тысячелетняя раба, пусть и ставшая всесильной?
И вот девятнадцатый век, казалось, приблизил наконец время, предсказанное пророками России, время, когда Россия, столь восприимчивая и всасывавшая чужие духовные влияния, сама готовила себя к воздействию на мир.
Сто лет Россия впитывала в себя устами Пестеля, Рылеева, Герцена, Чернышевского, Лаврова, Бакунина, устами писателей своих, мученическими устами Желябова, Софьи Перовской, Тимофея Михайлова, Н.И. Кибальчича, устами Ленина, Мартова, Чернова, устами своей разночинной интеллигенции, своего студенчества, своих передовых рабочих мысль философов и мыслителей западной свободы. Эту мысль несли книги, кафедры университетов, гейдельберг-ские и парижские студенты, ее несли сапоги бонапартов-ских солдат, ее несли инженеры и просвещенные купцы, ее несла служилая западная беднота, чье чувство человеческого достоинства вызывало завистливое удивление русских князей.
И вот, оплодотворенная идеями свободы и достоинства человека, свершилась русская революция.
Что же содеяла русская душа с идеями западного мира, как преобразовала их в себе, в какой кристалл выделила их, какой побег готовила выгнать из подсознания истории?
«...Русь, куда ж несешься ты?.. Не дает ответа».
Подобно женихам прошли перед юной Россией, сбросившей цепи царизма, десятки, а может быть, и сотни революционных учений, верований, лидеров партий, пророчеств, программ... Жадно, со страстью и с мольбой вглядывались вожди русского прогресса в лицо невесты.
Широким кругом стали они— умеренные, фанатики, трудовики, народники, рабочелюбцы, крестьянские заступники, просвещенные заводчики, светолюбивые церковники, бешеные анархисты.
Невидимые, часто не ощущаемые ими нити связывали их с идеями западных конституционных монархий, парламентов, образованнейших кардиналов и епископов, заводчиков, } ученых землевладельцев, лидеров рабочих профессиональ- i
Все течет..
529
ных союзов, проповедников, университетских профессоров.
Великая раба остановила свой ищущий, сомневающийся, оценивающий взгляд на Ленине. Он стал избранником ее.
Он разгадал, как в старой сказке, ее затаенную мысль, он расковал ее недоуменный сон, ее помысел.
Но так ли это?
Он стал избранником ее, потому что он избрал ее и потому что она избрала его.
Она пошла за ним — он обещал ей златые горы и реки, полные вина, и она пошла за ним сперва охотно, веря ему, по веселой хмельной дороге, освещенной горящими помещичьими усадьбами, потом оступаясь, оглядываясь, ужасаясь пути, открывшемуся ей, но все крепче и крепче чувствуя железную руку, которая вела ее.
И он шел, полный апостольской веры, вел за собой Россию, не понимая чудного наваждения, творившегося с ним. В ее послушной поступи, в ее новой после свержения царя покорности, в ее податливости, сводившей с ума, тонуло, гибло, преображалось все, что он принес России из свободолюбивого, революционного Запада.
Ему казалось, что в его непоколебимой диктаторской силе— залог чистоты и сохранности того, чему он верил, что принес своей стране.
Он радовался этой силе, отождествляя ее с правотой своей веры, и вдруг, на мгновенье, со страхом увидел, что в его непоколебимости, обращенной к мягкой русской покорности и внушаемости, и есть его высшее бессилие.
И чем суровее делалась его поступь, чем тяжелее становилась его рука, чем послушнее становилась его ученому и революционному насилию Россия, тем меньше была его властьбо-роться с поистине сатанинской силой крепостной старины.
Подобно тысячелетнему спиртовому раствору, крепло в русской душе крепостное, рабское начало. Подобно дымящейся от собственной силы царской водке, оно растворило металл и соль человеческого достоинства, преобразило душевную жизнь русского человека.
Девятьсот лет просторы России, порождавшие в поверхностном восприятии ощущение душевного размаха, удали и воли, были немой ретортой рабства.
530
Раздел в
Девятьсот лет уходила Россия от диких лесных поселений, от чадных курных изб, от бревенчатых палат к уральским заводам, к донецкому углю, к петербургским дворцам, Эрмитажу, к фрегатам и паровым котлам.
В поверхностном восприятии рождалось однозначное ощущение растущего просвещения и сближения с Западом.
Ночем больше становилась схожа поверхность русской жизни с жизнью Запада, чем больше заводской грохот России, стук колес ее тарантасов и поездов, хлопанье ее корабельных парусов, хрустальный свет в окнах ее дворцов напоминал о западной жизни, тем больше росла тайная пропасть в самой сокровенной сути русской жизни и жизни Европы.
Бездна эта была в том, что развитие Запада оплодотворялось ростом свободы, а развитие России оплодотворялось ростом рабства.
История человечества есть история его свободы. Рост человеческой мощи выражается прежде всего в росте свободы. Свобода не есть осознанная необходимость, как думал Энгельс. Свобода прямо противоположна необходимости, свобода есть преодоленная необходимость. Прогресс в основе своей есть прогресс человеческой свободы. Да ведь и сама жизнь есть свобода, эволюция жизни есть эволюция свободы.
Русское развитие обнаружило странное существо свое — оно стало развитием несвободы. Год от года все жестче становилась крестьянская крепость, все таяло мужичье право на землю, а между тем русская наука, техника, просвещение все росли да росли, сливаясь с ростом русского рабства.
Рождение русской государственности было ознаменовано окончательным закрепощением крестьян: упразднен был последний день мужицкой свободы — двадцать шестое ноября — Юрьев день.
Все меньше становилось «вольных», «бродячих» людей, все множилось число холопов, и Россия стала выходить на широкий путь европейской истории. Прикрепленный к земле стал прикреплен к хозяину земли, потом к служивому человеку, представлявшему государство и войско; и хозяин получил право суда над крепостными, а потом и право московской пытки (так называли ее четыре века назад) — это подвешивание за связанные за спиной руки, битье кнутом. И рос
Все течет..
531
ла русская металлургия, ширились лабазы, крепло государство и войско, разгоралась заря русской военной славы, ширилась грамотность.
Могучая деятельность Петра, основоположника русского научного и промышленного прогресса, связалась со столь же могучим прогрессом крепостного права. Петр приравнял крепостных, сидевших на земле, к холопам— дворовым, обратил «гулящих» людей в крепостных. Он закрепил «черносошных» на севере и «однодворцев» на юге. Помимо помещичьего крепостного права, при Петре зацвело государственное крепостное право, оно помогало Петрову просвещению и прогрессу. Петру казалось, что он сближает Россию с Западом, да так и было оно, но пропасть, бездна между свободой и несвободой все росла да росла.
Так тысячелетней цепью были прикованы друг к другу русский прогресс и русское рабство. Каждый порыв к свету углублял черную яму крепостничества.
Девятнадцатый век — особый в жизни России.
В этот век заколебался основной принцип русской жизни — связь прогресса с крепостничеством.
Революционные мыслители России не оценили значения совершившегося в девятнадцатом веке освобождения крестьян. Это событие, как показало последующее столетие, было более революционным, чем событие Великой Октябрьской революции. Это событие поколебало тысячелетнюю основу России, основу, которой не коснулся ни Петр, ни Ленин: зависимость русского развития от русского рабства.
После освобождения крестьян революционные лидеры, интеллигенция, студенчество бурно, со страшной силой, с самоотверженностью боролись за неведомое России человеческое достоинство, за прогресс без рабства. Этот новый закон был полностью чужд русскому прошлому, и никто не знал, какова же станет Россия, если она откажется от тысячелетней связи своего развития с рабством, каков же станет русский характер?
В феврале 1917 года перед Россией открылась дорога свободы. Россия выбрала Ленина.
Огромна была ломка русской жизни, произведенная Лениным. Ленин сломал помещичий уклад, Ленин уничтожил заводчиков, купцов.
И все же век русской истории определил Ленину, как ни Дико и странно звучит это, сохранить проклятие России: связь ее развития с несвободой, с крепостью.
532
Развел $
Лишь те, кто покушается на основу основ старой России — ее рабскую душу, являются революционерами. ,
И так сложилось, что революционная одержимость, фанатическая вера в истинность марксизма, полная нетерпи-5 мость к инакомыслящим привели к тому, что Ленин способ-5 ствовал колоссальному развитию той России, которую он ненавидел всеми силами своей фанатической души.
Действительно, трагично, что человек, так искренне упивавшийся книгами Толстого и музыкой Бетховена, способ-? ствовал новому закрепощению крестьян и рабочих, превра-; щению в холуев из государственной людской выдающихся деятелей культуры, подобных Алексею Толстому, химику Семенову, музыканту Шостаковичу.
Спор, затеянный сторонниками русской свободы, был наконец решен— русское рабство и на этот раз оказалось непобедимо.
Победа Ленина стала его поражением.
Но трагедия Ленина была не только русской трагедией, она стала трагедией всемирной.
Думал ли он, что в час совершенной им революции не Россия пойдет за социалистической Европой, а таившееся? русское рабство выйдет за пределы России и станет факелом, освещающим новые пути человечества.
Россия уже не впитывала свободный дух Запада. Запад зачарованными глазами смотрел на русскую картину развития, идущего по пути несвободы.
Мир увидел чарующую простоту этого пути. Мир понял силу народного государства, построенного на несвободе.
Казалось, свершилось то, что предвидели пророки России сто и полтораста лет назад.
Но как странно и страшно все свершилось...
Ленинский синтез несвободы с социализмом ошеломил мир больше, чем открытие внутриатомной энергии.
Европейские апостолы национальных революций увидели пламень с Востока. Итальянцы, а затем немцы стали по-своему развивать идею национального социализма.
А пламя все разгоралось — его восприняли Азия, Африка.
Нации и государства могут развиваться во имя силы и вопреки свободе!
Это не была пища для здоровых, это было наркотическое лекарство неудачников, больных и слабых, отсталых и битых.
Все течет...
533
Тысячелетний русский закон развития волей, страстью, гением Ленина стал законом всемирным. Таков был рок истории.
Ленинская нетерпимость, напор, ленинская непоколебимость к инакомыслящим, презрение к свободе, фанатичность ленинской веры, жестокость к врагам— все то, что принесло победу ленинскому делу, — рождены, откованы в тысячелетних глубинах русской крепостной жизни, русской несвободы. Потому-то ленинская победа послужила несвободе. А рядом, тут же, бесплотно, не знача, продолжались и жили чаровавшие миллионы людей ленинские черты милого, скромного русского трудового интеллигента.
Что ж. По-прежнему ли загадочна русская душа? Нет, загадки нет.
Да и была ли она? Какая же загадка в рабстве?
Что ж это, действительно именно русский и только русский закон развития? Неужели русской душе, и только ей, определено развиваться не с ростом свободы, а с ростом рабства? Действительно, сказывается ли здесь рок русской души...
Нет, нет, конечно.
Закон этот определен теми параметрами, а их десятки, а может быть, и сотни, в которых шла история России.
Не в душе тут дело. И пусть в эти параметры, в леса и степи, в топи и равнины, в силовое поле между Европой и Азией, в русскую трагическую огромность тысячу лет назад вросли бы французы, немцы, итальянцы, англичане — закон истории стал бы тем же, каким был закон русского движения. Да и не одни русские познали эту дорогу. Немало есть народов на всех континентах земли, которые то отдаленно, смутно, то близко, яснее в своей горечи узнавали горечь русской дороги.
Пора понять отгадчикам России, что одно лишь тысячелетнее рабство создало мистику русской души.
И в восхищении византийской аскетической чистотой, христианской кротостью русской души живет невольное признание незыблемости русского рабства. Истоки этой христианской кротости, этой византийской чистоты те же, что и истоки ленинской страстной нетерпимости, фанатичной веры, — они в тысячелетней крепостной несвободе.
И потому-то так трагически ошиблись пророки России. Да где она, «русская душа» — «всечеловечная и всесоединяю-Щая», которой предсказывал Достоевский «изречь оконча
534
Раздел б
тельное слово великой общей гармонии братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону»?
Да в чем же она, Господи, эта всечеловеческая и всесоеди-няющая душа? Думали ли пророки России в соединенном скрежете колючей проволоки, что натягивали в сибирской тайге и вокруг Освенцима, увидеть свершение своих пророчеств о будущем всесвятом торжестве русской души?
Ленин во многом противоположен пророкам России. Он бесконечно далек от идеи кротости, византийской христианской чистоты и евангельского закона. Но удивительно и странно — он одновременно вместе с ними. Он, идя совсем иной, своей, ленинской дорогой, не старался уберечь Россию от тысячелетней бездонной трясины несвободы, он, как и они, признал незыблемость русского рабства. Он, как и они, рожден нашей несвободой.
Крепостная душа русской души живет в русской вере, и в русском неверии, и в русском кротком человеколюбии, и в русской бесшабашности, хулиганстве и удали, и в русском скопидомстве и мещанстве, и в русском покорном трудолюбии, и в русской аскетической чистоте, и в русском сверхмошенничестве, и в грозной для врага отваге русских воинов, и в отсутствии человеческого достоинства в русском характере, и в отчаянном бунте русских бунтовщиков, и в исступлении сектантов; крепостная душа и в ленинской революции, и в страстной восприимчивости Ленина к революционным учениям Запада, и в ленинской одержимости, и в ленинском насилии, и в победах ленинского государства.
Всюду в мире, где существует рабство, рождаются и подобные души.
Где же надежда России, если даже великие пророки ее не различают свободы от рабства?
Где же надежда, если гений России видит кроткую и светлую красоту ее души в покорном рабстве?
Где же надежда России, если величайший преобразователь ее Ленин не разрушил, а закрепил связь русского развития с несвободой, с крепостью?
Где пора русской свободной человеческой души? Да когда же наступит она?
А может, и не будет ее, никогда не настанет?
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»*
Это письмо М.А. Шолохова И.В. Сталину пролежало в архиве Политбюро ЦК 60 лет. Оно рассказывает о трагических событиях 1932—1933годов—о хлебозаготовках, проводимых методами жутких репрессий, о том, чем был вызван страшный голод 1933 года, приведший к смерти миллионы крестьян. Шолохов в письме, датированном 4 апреля 1933 года, повествуя об этих событиях, просил у Сталина помощи для Вешенского и Верхне-Донского районов Северо-Кавказского края. «Вождь народов» 16 апреля ответил телеграммой: «Сообщите о размерах необходимой помощи». В тот же день Шолохов пишет второе письмо. 22 апреля Сталин присылает писателю еще одну «молнию»: «Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи отпускаем дополнительно для вешенцев восемьдесят тысяч пудов всего сто двадцать тысяч пудов. Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов...»
Об остальных голодающих районах, краях, областях Сталин умолчал. О репрессиях и издевательствах тоже. Правда, в Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 4 июля 1933 года крайкому было указано «на недостаточный контроль над действиями своих представителей и уполномоченных». Упоминавшихся в письме Зимина и Овчинникова сняли с занимаемых постов, Плоткину и Пашинскому объявили строгий выговор, а «все другие меры наказания», вынесенные им, постановили «считать аннулированными». Дело в том, что в мае того же года Пашинский был приговорен к расстрелу выездной сессией крайсуда, а семеро из его
536
Личный архив Сталина
«агитколонны» получили тюремное заключение. Но Политбюро эти наказания отменило, «аннулировало».
МА. ШОЛОХОВ — И.В. СТАЛИНУ
Станица Вешенская 4 апреля 1933 г.
Т. Сталин!
Вешенский район, наряду со многими другими районами Северо-Кавказского края, не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян. В этом районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями. Словом, район как будто ничем не отличается от остальных районов нашего края. Но причины, по которым 99% трудящегося населения терпит такое страшное бедствие, несколько иные, нежели, скажем, на Кубани.
Прошлые годы Вешенский район был в числе передовых по краю. В труднейших условиях 1930—31 гг. успешно справлялся и с севом и с хлебозаготовками. О том, как парторганизация боролась за хлеб, красноречиво свидетельствуют цифры роста посевных площадей.
Посевная площадь по колхозно-единоличному сектору:
1930 г. —87 571 гек.
1931г. —136 947 гек.
1932 г. —163 603 гек.
Как видите, с момента проведения сплошной коллективизации посевная площадь выросла почти вдвое. Как работали на полудохлом скоте, как ломали хвосты падающим от истощения и устали волам, сколько трудов положили и коммунисты и колхозники, увеличивая посев, борясь за укрепление колхозного строя, я постараюсь — в меру моих сил и способностей — отобразить во второй книге «Поднятой целины». Сделано было много, но сейчас все пошло насмарку, и район стремительно приближается к катастрофе, предотвратить которую без Вашей помощи невозможно.
Вешенский район не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян не потому, что одолел кулацкий саботаж и парторганизация не сумела с ним справиться, а потому, что
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
537
плохо руководит краевое руководство. На примере Вешен-ского района я постараюсь это доказать.
В 1931 г. колхозы Вешенского района полностью выполнили план хлебозаготовок в 21 ООО тонн, заготовили семена на 163 603 гек. озимого и ярового клина, выдали колхозникам на трудодни 7323 тонны (по 8 1/2 пудов в среднем на едока) и осенью подняли 73 ООО гек. зяби.
Весною 1932 г. приступили к севу. Решение ЦК и Совнаркома «О плане хлебозаготовок из урожая 1932 г.»1 застало колхозы нашего района еще в момент сева колосовых. Его проработали во всех бригадах, распространили широчайшим образом. И оно сыграло немалую роль в деле поднятия производительности труда! Колхозника ориентировали так: «В прошлом году колхоз ваш сдал на хлебозаготовки одну тысячу тонн, а в этом году, при сниженном плане, сдаст меньше. Остальное— ваше! Распределяйте на трудодни и распоряжайтесь, как хочете».
План сева к 26 мая был выполнен по району целиком, включая и 13000 гектар дополнительного. Но надо сказать, что на изрядной и никем не учтенной площади высев зерна был произведен в значительно меньшей норме, чем полагалось бы, т.к. зерно крали колхозники во время сева из сеялок. В этом деле бесспорно одно: воровали не «из любви к искусству» и не ради стяжания, а в большинстве случаев потому, что в 1931 г. получили— по сути — полуголодную норму (8 1/2 пудов на едока), да и из этой нормы весною 1932 г., когда край прислал дополнительный план по пшенице, взяли на обсеменение часть выданного осенью хлеба.
Каков был урожай по верхнему Дону в 1932 г.? Я изъездил и исходил много полей, и не только колхозов Вешенского, но и соседних районов. Урожай можно смело назвать «лоскутным». Он и пестр был, как лоскутное одеяло. Стогектарная клетка пшеницы, посеянной в первых числах апреля, на вид давала 30—35 пудов, а рядом такая же клетка пшеницы, посеянной в конце апреля либо в начале мая, выглядела неизмеримо хуже. В одном и том же колхозе урожай колебался от 4 пудов с гектара до 40. Большое количество посевов — преимущественно поздних — погибло окончательно. Так по колхозам Вешенского района из общей посевной площади в 163603 гек. погибло 14017 гек. одной пшеницы, да 6866 гек. пропашных.
538
Личный архив Сталина
В конце июня секретарь РК Луговой получил двухмесячный отпуск по болезни^С этим временем совпал уход старого председателя РИК'а . Заворг РК Лимарев2 и новый председатель РИК'а Карбовский приступили к составлению хлебофуражного баланса, используя данные районной комиссии по определению урожайности.
Районная комиссия, определявшая урожайность, в большинстве состояла из людей новых в районе, абсолютно не знавших ни условий района, ни того, как проводился весенний сев. Комиссия не учла того обстоятельства, что 20883 гек. погибших посевов не исчерпывали минусов районного хозяйства, что помимо этого по колхозам имелась огромная неучтенная площадь поздних, забитых сорняками хлебов, которая даст значительно сниженную урожайность. Поэтому-то и была допущена переоценка урожайности. В среднем ее установили по пшенице 5 центнеров с 1 гектара и по ржи 7 центнеров, а в среднем по всем культурам, включая все колосовые и пропашные, — 5 центнеров с 1 гектара.
Опираясь на выводы комиссии, районное руководство, составлявшее хлебофуражный баланс, пришло к заключению, что валовая продукция по району составит 82000 тонн. Нелепость такого предположения очевидна уже по одному сопоставлению следующих цифр: известно, что урожай 1932 г. был ничуть не лучше урожая 1931 г., следовательно, если за отправное брать одинаковую урожайность этих лет, то прирост валовой продукции в 1932 г. должен идти только за счет прироста посевной площади. Валовая продукция по району за 1931 г. составляла 43165 тонн, посеяли в 1932 г. по сравнению с 1931 г. на 26 656 гек. больше, перемножив 26656 на 5 центнеров, мы получим, разумеется, грубый, но все же приближающийся к действительности подсчет прироста валовой продукции за 1932 г. В общей сложности валовая продукция в 1932 г. едва ли превышала 56 ООО—57 ООО тонн. Ее же «определили» в 82000 тонн. Просчитались... миллиона на полтора пудов. Но не только просчитались, наспех состряпав «определение урожайности», вдобавок еще и хлебофуражный баланс районные руководители составили следующим образом: на хлебозаготовки — 22 000 тонн, на выдачу по трудодням— 18696 тонн, на прокорм скота— 17000, остальное — на семена и различные фонды.
** РИК — районный исполнительный комитет. — Ред.
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
539
8 июля заворг РК Лимарев и председатель РИК'а Карбов-ский были вызваны в Крайком для рассмотрения хлебофуражного баланса. Баланс был рассмотрен в присутствии т. Шеболдаева, который обвинил вешенское районное руководство в злостном преуменьшении урожайности, а баланс назвал «кулацким». Тут же он предложил Лимарева с работы снять, а в Вешенский район послать авторитетную комиссию, в обязанности коей входило установить доподлинную урожайность и в случае если подтвердится преуменьшение урожайности,— районное руководство снимать и судить. Вместо намечавшихся по балансу 22 ООО тонн хлебозаготовок он предложил сдать 53 ООО тонн и, соответственно с этим, пересоставить остальные статьи расхода по хлебофуражному балансу.
Лимареву т. Шеболдаев запретил выезд в район, оставив его своеобразным «заложником», а тем временем в Вешен-скую выехала краевая комиссия по установлению «настоящей» урожайности. В комиссию эту вошло двое: зав. зерновым сектором Крайкома т. Федоров и секретарь парткома Сельмаша т. Овчинников3.
Что послужило т. Шеболдаеву основанием для обвинения Вешенского РК в преуменьшении урожайности, я не знаю, но думаю, что т. Шеболдаев никакими твердыми данными на этот счет не располагал и что в этом деле решающую роль сыграл т. Пивоваров4, который в конце июня на автомашине наискось пересек Вешенский район и на обратном пути из Вешенской, на полях Варваринского колхоза, над дорогой видел ранний мелионопус5. Мелионопус этот был действительно превосходен! Пудов на 50 с гектара. После незавидных хлебов варваринский мелионопус обрадовал хозяйский глаз т. Пивоварова, но на совещании Пивоваров, вероятно, запамятовал, что не по всему Вешенскому району были такие стандартно хорошие хлеба, и когда в Крайкоме встал вопрос об урожайности в Вешенском районе — Пивоваров заявил: «В Вешенском районе пшеница даст не меньше 10 центнеров с га. Стыдно вешенцам плакаться на плохой урожай!»
Случайное и не соответствующее действительности заявление т. Пивоварова бесспорно утвердило т. Шеболдаева в мысли, что вешенцы с урожайностью лукавят.
540
Личный архив Сталина
Перехожу к последовательному изложению событий. 14 июля Овчинников и Федоров прибыли в Вешенскую и в сопровождении заврайзо"* Вешенского РИК'а Корешкова выехали на правую сторону Дона, где была наиболее плохая урожайность, определять на глазок, «сколько даст гектар?».
Отъехали километров 10 от Вешенской. Федоров, указывая на делянку пшеницы, спрашивает у Корешкова:
— По-твоему, сколько даст гектар этой пшеницы?
КОРЕШКОВ. — Не больше трех центнеров.
ФЕДОРОВ. — А по-моему, не меньше десяти центнеров!
КОРЕШКОВ. — Откуда тут десять центнеров?! Ты посмотри: хлеб поздний, забит осотом и овсюком, колос редкий. Такой урожай на этих землях был только в 1909 году. Это ведь тебе не Кубань.
Проехали километров 5 и снова стали определять. И снова разошлись в оценке... Этак несколько раз. Доехали до посевов. Грачевского колхоза. Тут-то и возникла между Корешковым и Федоровым жестокая перепалка.
— Сколько даст этот гектар? — спрашивает Федоров.
— Пять центнеров, — отвечает Корешков.
— Не пять, а девять иди десять!
— Колос от колоса — не слыхать девичьего голоса, и десять?
Федоров ответил на это буквально следующее:
— Если смотреть с машины, то колос действительно кажется редким, а вот ты слезь с машины, нагнись да посмотри: сплошные колоски!
Корешков — сын батрака украинца Криворожского района. Отца его запороли в конце 1918 г. казаки. Сам Корешков в марте 1918 г. ушел в красный партизанский отряд им. Гаврилова и с 1918 г. по 1923 г. был в Красной армии, сначала рядовым и под конец пом. комполка. Исходил все фронты, ранен и два раза контужен (последний раз тяжело), имеет орден Красного Знамени. После демобилизации работал на Кадиевском руднике шахтером, а потом у себя на родине председателем сельсовета. В 1930 г. окончил курсы по советскому строительству при ВЦИК'е, был направлен на Северный Кавказ и послан в Вешенский район заведовать Райзо.
*" Заврайзо — заведующий районным земельным отделом. —
Ред.
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
541
Корешков — человек грубоватый от природы, вежливому обращению необученный, да вдобавок еще страдающий нервными припадками (последствия контузии) — взбешенный советом зав. зерновым сектором Крайкома т. Федорова «слезть с машины, нагнуться и усмотреть сплошные колоски», — ответил:
— Я вот сыму штаны, да стану раком, а ты нагнись и погляди. Не такое увидишь!..
Снова крепко поругались. Корешков, видя беспомощность членов комиссии по части вопросов сельского хозяйства, решил убедиться в их познаниях окончательно: подъехали к затравевшей деляне.
— Что тут посеяно, как вы думаете? — спрашивает Корешков.
Члены комиссии пришли к общему заключению, что посеяно просо. На самом же деле это была деляна майских паров, на которых кое-где взошло просо-падалица и редкие подсолнухи, перемешанные со всяческими сорняками...
Все это, дорогой т. Сталин, было бы смешно, если б, разумеется, не было так грустно. Так вот дальше: сопутствуе-мая Корешковым комиссия проехала по хлебам ряда колхозов, еще раз попытались совместно определить урожайность, но и тут неудачно. На этот раз объектом определения было просо Наполовского колхоза. Корешков утверждал, что просо даст не больше 6 центнеров, а члены комиссии полагали, что даст не меньше 14—15 центнеров. Подозревая, что члены комиссии над ним издеваются, Корешков слез с машины и заявил:
— Вы езжайте и определяйте сами, а я пешком пойду в Вешенскую! Так определять нельзя!
Кое-как примирившись, вернулись они в Вешенскую вместе. Тем временем в Вешенской срочно пересоставляли хлебофуражный баланс. Пересоставляли, но ничего не получалось, т.к. при новом плане хлебозаготовок в 53 ООО тонн не выходило колхознику на трудодень по 2 кил. хлеба. А Крайком ориентировал именно на эту норму. Для того чтобы «сбалансировать», Овчинников предложил на бюро РК повысить урожайность в среднем на 1 центнер. Бюро голосовало этот вопрос и, несмотря на настойчивое требование Овчинникова, повышать отказалось. «Сбалансировали же» за счет снижения нормы натуральной выдачи и за счет бес
542
Личный архив Сталина
пощадной урезки фуража и фондов, из коих полагалось выдавать сельским специалистам: врачам, агрономам, учителям и пр.
Овчинников уехал в Ростов и заверил Крайком в том, что план в пятьдесят с лишним тысяч тонн вполне реален для Ве-шенского района. План окончательно утвердили в размере 51 700 тонн и 21 июля уже приступили к разверстанию плана по колхозам Вешенского района.
Отсюда и началось массовое хищение хлеба. Колхозник рассуждал так: «В 1931 г. план мы выполнили с напряжением и весной на семена занимали у нас. А теперь, вместо обещанного в мае снижения, придется платить в два с половиной раза больше. Значит, хлеб заберут весь до зерна. Надо запасаться!»
И начали запасаться, невзирая на постановление «Об охране общественной собственности» 6. Воровали на покосе, на гумнах, всюду! И не только воровали, но и плохо работали. В августе в течение трех недель шли дожди. Они погубили десятки тысяч центнеров хлеба. В один из таких дней я ехал верхом через поля Чукаринского колхоза. Дождь прошел утром. Грело солнце. Копны, испятнавшие всю степь, надо было раскидывать и сушить, но бригады все были не в поле, а на станах. Подъехал к одному стану. Человек 50 мужчин и женщин лежат под арбами, спят, вполголоса поют, бабы ищутся, словом, празднуют. Обозленный, я спрашиваю:
«— Почему не растрясаете копны? Вы что, приехали в поле искаться да под арбами лежать? » И при сочувственном молчании остальных одна из бабенок мне объяснила: «— План в нонешнем году дюже чижолый. Хлеб наш, как видно, весь за границу уплывет. Через то мы с ленцой и работаем, не спешим копны сушить... Нехай пашеничка трошки подопреет. Прелая-то она заграницу не нужна, а мы и такую поедим!»
К середине ноября большая часть хлеба была обмолочена и свезена на ссыппункты. Крайком во второй раз снизил план на 11 130 тонн. По колхозам приступили к вторичному обмолоту. Чрезвычайный уполномоченный Крайкома т. Гольман приступил к вывозу хлеба, оставлявшегося на семена. Начались интенсивные поиски разворованного зерна. К 14 ноября было обыскано около 1500 хозяйств из общего количества имеющихся по району 13 813 хозяйств. План хле
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
543
бозаготовок к середине ноября был выполнен на 82%. Сдано было около 31 ООО тонн.
Но т.к. падающая кривая поступлений хлеба не обеспечивала выполнения плана к сроку, Крайком направил в Вешенский район особого уполномоченного т. Овчинникова (того самого, который некогда приезжал устанавливать «доподлинную» урожайность). В день приезда Овчинников провел совещание с Гольманом и секретарем Вешенского РК Добринским. На его вопрос «будет ли выполнен план?» — Гольман ответил отрицательно. Сомнения высказал и секретарь РК Добринский. Овчинников им заявил, что «плана они не выполнят, сколь у них нет веры в его реальность», и предупредило том, что поставит об этом в известность т. Шеболдаева.
16 декабря Овчинников, Гольман и Добринский приезжают в Крайком. По представлению Овчинникова Гольма-на — члена партии с 17 или 18 года — исключают из партии, а Добринского снимают с работы с запрещением в течение 3 лет занимать ответственные] парт[ийные] должности.
20 [декабря] Овчинников возвращается в Вешенскую. На расширенном заседании бюро РК, в присутствии уполномоченных РК и секретарей ячеек, прорабатывается решение Крайкома о Гольмане и Добринском. Овчинников громит районное руководство и, постукивая по кобуре нагана, дает следующую установку: «Хлеб надо взять любой ценой! Будем давить так, что кровь брызнет! Дров наломать, но хлеб взять!»
Отсюда и начинается «ломание дров». Овчинников знал, что по колхозам в наличии имеется ничтожное количество хлеба, что переобмолот, перечистка озадков7 и изъятие ворованного хлеба далеко не обеспечат выполнение плана. Он стоял перед очень щекотливой альтернативой: либо заявить т. Шеболдаеву, что он его обманул, заверяя в том, что 53 ООО тонн — план для Вешенского района вполне реальный, либо выполнить план или приблизиться к выполнению. Но т.к. выполнить обычными способами, применяя не противоречащие закону и партийной совести репрессии, было невозможно — и Овчинников это чудесно знал— он и дал официальную установку парторганизации: «Хлеб взять любой ценой! Дров наломать, но хлеб взять!». Установка эта была подкреплена исключением из партии на этом же бюро РК
544
Личный архив Сталина
20 коммунистов — секретарей ячеек, уполномоченных РК и председателей колхозов, отставших с выполнением плана хлебозаготовок.
Далее Овчинников провел следующие мероприятия, о разумности и законности которых судите сами: 1) приказал изъять весь хлеб, по всем хозяйствам района, в том числе и выданный в счет 15% аванса по трудодням; 2) задолженность каждого колхоза по хлебозаготовкам приказал разверстать по бригадам с тем, чтобы те разверстали по дворам. Таким образом контрольная цифра сдачи хлеба была доведена до каждого колхозника. Последнее мероприятие было санкционировано Крайкомом.
Какие же результаты дали эти мероприятия? 1) Когда начались массовые обыски (производившиеся обычно по ночам) с изъятием не только ворованного, но и всего обнаруженного хлеба, — хлеб, полученный в счет 15% аванса, стали прятать и зарывать, чтобы не отобрали. Отыскание ям и изъятие спрятанного и неспрятанного хлеба сопровождались арестами и судом; это обстоятельство понудило колхозников к массовому уничтожению хлеба. Чтобы хлеб не нашли во дворе, его стали выбрасывать в овраги, вывозить в степь и зарывать в снег, топить в колодцах и речках и пр. 2) Доведение контрольной цифры по сдаче хлеба до каждого хозяйства свело на нет всю ранее проделанную работу по организационно-хозяйственному укреплению колхозов. Району не хватало до 100% выполнения плана хлебозаготовок более 10 700 тонн. В среднем на каждый двор приходилось контрольного задания по 45—50 пудов (по сути урожай с 2 — 3 гектаров...). Произошло чудовищное и ни с чем не сравнимое смешение: пошло насмарку классовое расслоение (бедняк ли, середняк ли— плати 30 — 40 — 50 пудов, а нет— исключают из колхоза, выгоняют из хаты на снег, конфискуют корову, картофель, соленые овощи, а то и все имущество, что называется, до нитки). Понятие «ударник» исчезло: 50 трудодней у колхозника на книжке или 300, или 700, — контрольная цифра для всех одинакова. Мало того, что у ударника отобрали ранее выданный 15% аванс, его и по сдаче хлеба сравняли с действительным вором и лодырем.
Собрать 10000 тонн ворованного хлеба, т.е. такое количество, которого не было, — дело нелегкое. К выполнению плана можно было приблизиться, по мысли Овчинникова,
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
545
только пустив в ход все средства. И он, по взаимной согласованности с приехавшим на место Гольмана уполномоченным Крайкома Шараповым8 (директор Ростовского завода «Красный Аксай»), дал прямую установку на перегибы, развязал руки «левакам» и массовым исключением из партии секретарей ячеек, уполномоченных РК, председателей колхозов и сельских советов, немедленными после исключения арестами вынудил стать на «левую» позицию всю полутора-тысячную парторганизацию Вешенского района.
Установка Овчинникова «Дров наломать, но хлеб взять!» подхватывается районной газетой «Большевистский Дон». В одном из номеров газета дает «шапку»: «Любой ценой, любыми средствами выполнить план хлебозаготовок и засыпать семена!» И начали по району с великим усердием «ломать дрова» и брать хлеб «любой ценой».
К приезду вновь назначенного секретаря РК Кузнецова и председателя РИК'а Королева по району уже имелись плоды овчинниковского внушения:
1) В Плешаковском колхозе два уполномоченных РК Белов и другой товарищ, фамилия которого мне неизвестна, допытываясь у колхозников, где зарыт хлеб, впервые применили впоследствии широчайше распространившийся по району метод «допроса с пристрастием». В полночь вызывали в комсод*), по одному, колхозников, сначала допрашивали, угрожая пытками, а потом применяли пытки: между пальцев клали карандаш и ломали суставы, а затем надевали на шею веревочную петлю и вели к проруби в Дону топить.
2) В Грачевском колхозе уполномоченный РК при допросе подвешивал колхозниц за шею к потолку, продолжал допрашивать полузадушенных, потом на ремне вел к реке, избивая по дороге ногами, ставил на льду на колени и продолжал допрос.
3) В Лиховидовском колхозе уполномоченный РК на бригадном собрании приказал колхозникам встать, поставил в дверях вооруженного сельского, которому вменил в обязанность следить за тем, чтобы никто не садился, а сам ушел обедать. Пообедал, выспался, пришел через 4 часа. Собрание под охраной сельского стояло... И уполномоченный продолжал собрание.
*' Комсод — комитет содействия хлебозаготовкам. —Ред.
546
Личный архив Сталина
На первом же бюро РК новый секретарь РК поставил вопрос об этих перегибах. Было записано в решении бюро о том, что такие «методы» хлебозаготовок искажают линию партии. Об этом на другой день узнал Овчинников, приехавший из Верхне-Донского р-на (он работал особоуполномоченным по двум районам: Вешенскому и Верхне-Донскому) и тотчас же предложил секретарю РК: «О перегибах в решении не записывай! Нам нужен хлеб, а не разговорчики о пе- ! регибах. А вот ты с первых же дней приезда в район начинаешь разговоры о перегибах и тем самым ослабляешь накал борьбы за хлеб, расхолаживаешь парторганизацию, демобилизуешь ее!» Кузнецов настаивал на том, чтобы записать, тогда Овчинников написал телеграмму на имя т. Шеболдаева примерно такого содержания: «Новое руководство Вешенского района колеблется, говорит о перегибах, а не о хлебе, и тем самым демобилизует работников мест. Необходимо ответственность за ход хлебозаготовок возложить персонально на т.т. Кузнецова и Королева» и пр.
Телеграмму подписали Овчинников и Шарапов, находившийся под идейным протекторатом Овчинникова. Секретаря РК Кузнецова Овчинников ознакомил с содержанием телеграммы, на просьбу оставить в РК копию телеграммы ответил отказом. Затем пошел на телеграф, предложил, чтобы телеграмму передали не по телеграфу, а по телефону. Телеграмму передали при нем. Текст Овчинников положил в карман, а зав. телеграфом, коммунисту, на его слова «Оставьте текст» ответил: «Не твое дело!» Словом, телеграмму послал и «следов» не оставил... После этого он вернулся в РК и заявил Кузнецову: «Ты думаешь, что Крайком не знает о перегибах? Знает, но молчит. Хлеб-то нужен? План-то надо выполнять?» И рассказал исключительно интересный случай из собственной практики; случай, по-моему, проливающий яркий свет на фигуру Овчинникова. Передаю со слов секретаря РК Кузнецова и ряда других членов бюро РК, которым Овчинников этот же случай рассказывал в другое время. «В 1928 г. я был секретарем Вольского ОК Нижне-Волжского края. Во время хлебозаготовок, когда применяли чрезвычайные мероприятия, мы не стеснялись в применении жесточайших репрессий и о перегибах не разговаривали! Слух о том, что мы перегнули, докатился до Москвы... Но зато целиком выполнили план, в крае не на плохом счету! На 16 Всесо
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
547
юзной партконференции во время перерыва стоим мы с т. Шеболдаевым9, к нам подходит Крыленко10 и спрашивает у Шеболдаева: „Кто у тебя секретарем Вольского ОК? Наделал во время хлебозаготовок таких художеств, что придется его, как видно, судить". — „А вот он секретарь Вольского ОК", — отвечает Шеболдаев, указывая на меня. „Ах, вот как! — говорит Крыленко. — В таком случае, товарищ, зайдите после конференции ко мне." Я подумал, что быть неприятности, дал телеграмму в Вольск, чтобы подготовили реабилитирующие материалы, но после конференции на совещании с секретарями Крайкомов Молотов заявил „Мы не дадим в обиду тех, которых обвиняют сейчас в перегибах. Вопрос стоял так: или взять даже поссорившись с крестьянином, или оставить голодным рабочего. Ясно, что мы предпочли первое"11. После этого Крыленко видел меня, но даже и словом не обмолвился о том, чтобы я к нему зашел!»
Как видите, помимо прямых установок для низовых партработников Овчинников употреблял для районного партактива и методы тонкой психологической обработки, не брезгуя для увеличения своего авторитета и такими вещами, как афиширование своей близости к т. Шеболдаеву.
Естественно, что после истории с решением о перегибах РК закрыл глаза на все безобразия, которые творились в районе, а если в особо исключительных случаях и говорил по поводу перегибов, то так глухо, как из воды. Решения выносились больше для очистки совести, не для проработки на ячейках, а для особой папки, на всякий случай.
После отъезда Овчинникова в Верхне-Донской район работой стал руководить Шарапов. Вот установки, которые он давал уполномоченным РК, командирам агитколонн, всем, кто заготовлял хлеб: «Не открывают ям— оштрафуй хозяйств 10—15, забери у них все имущество, картофель, солку, выкинь из домов, чтобы гады подыхали на улице! А через два часа, если не будет перелома, снова созывай собрание и снова выкидывай на мороз хозяйств десять!» По его предложению стали широко практиковаться методы провокации. Делалось так: колхозника Иванова вызывают и говорят: «Твой сосед Петров сообщил нам, что у тебя есть яма. Признавайся, где зарыт хлеб?» А Петрова вызывают и говорят ему обратное. Потом на собрании бригады колхозников стравливают, как собак, и поощряют кровавые побоища.
548
Личный архив Сталина
«Страви их, чтобы волосы один на одном рвали, чтобы морды били друг другу до крови, а сам уходи в другую бригаду. Устрой там драку и иди в третью. Сам будь в стороне», — поучал Шарапов уполномоченных РК и секретарей партячеек.
О работе уполномоченного или секретаря ячейки Шарапов судил не только по количеству найденного хлеба, но и по числу семей,выкинутых из домов, по числу раскрытых при обысках крыш и разваленных печей. «Детишек ему стало жалко выкидывать на мороз! Расслюнявился! Кулацкая жалость его одолела! Пусть как щенки пищат и дохнут, но саботаж мы сломим!» — распекал на бюро РК Шарапов секретаря ячейки Малаховского колхоза за то, что тот проявил некоторое колебание при массовом выселении семей колхозников на улицу. На бюро РК, в ячейке, в правлении колхоза, громя работавших по хлебозаготовкам, Шапарапов не знал иного обращения кроме как «сволочь», «подлец», «кусок слюнтяя», «предатель», «сукин сын». Вот лексикон, при помощи которого уполномоченный Крайкома объяснялся с районными и сельскими коммунистами.
До чистки партии за полтора месяца (с 20 декабря по 1 января) из 1500 коммунистов было исключено более 300 человек. Исключали, тотчас же арестовывали и снимали со снабжения как самого арестованного, так и его семью. Не получая хлеба, жены и дети арестованных коммунистов начинали пухнуть от голода и ходить по хуторам в поисках «подаяния»...
Исключение из партии, арест и голод грозили всякому коммунисту, который не проявлял достаточной «активности» по части применения репрессий, т.к. в понимании Овчинникова и Шарапова только эти методы должны были давать хлеб. И большинство терроризированных коммунистов потеряли чувство меры в применении репрессий. По колхозам широкой волной покатились перегибы. Собственно, то, что применялось при допросах и обысках, никак нельзя назвать перегибами; людей пытали, как во времена средневековья, и не только пытали в комсодах, превращенных буквально в за-, стенки, но и издевались над теми, кого пытали. Ниже я приведу краткий перечень тех «способов», при помощи которых работали агитколонны и уполномоченные РК, а сейчас в цифрах, полученных мною в РК, покажу количество подвергавшихся репрессиям и количество хлеба, взятого с момента применения репрессий (см. табл.).
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
549
В этот итог надо включить и отобранный 15% аванс и тот хлеб (наиболее крупные из найденных ям), который зарывали еще будучи единоличниками. Находили ямы с хлебом, зарытым еще в... 1919 г. А потом по урожайным годам: в 1924, 1926,1928.
Теперь о методах, которые применяли во всех колхозах района согласно установкам Овчинникова и под непосредственным руководством Шарапова. Выселение из дома и распродажа имущества производилась простейше: колхозник получал контрольную цифру сдачи хлеба, допустим, 10 центнеров. За несдачу его исключали из колхоза, учитывали всю его задолженность, включая и произвольно устанавливаемую убыточность, понесенную колхозом за прошлые годы и предъявляли все платежи, как к единоличнику.
По Вешенскому району
1. Хозяйств
— 13 813
2. Всего населения
— 52 069
3. Число содержавшихся под стражей,
— 3 128
арестованных органами ОПТУ, ми-
лицией, сельсоветами и пр.
4. Из них приговорено к расстрелу
— 52
5. Осуждено по приговорам Нарсуда ш
— 2 300
по постановлениям коллегии ОПТУ
6. Исключено из колхоза хозяйств
— 1947
7. Оштрафовано (изъято продовольст-
3 350 хоз-в
вие и скот)
8. Выселено из домов
1 090 хоз-в
Цифры эти — на 24 января т. е. почти под конец хлебо-
заготовок. Теперь о результатах полученных после при-
менения всей суммы этих репрессий. На 24 января хле-
ба найдено:
1. В ямах
— 2518ц
2. В др. местах
— 3412ц
Всего
— 5930ц
Причем соответственно сумме платежей расценивалось имущество колхозника; расценивалось так, что его в аккурат хватало на погашение задолженности. Дом, например,
550
Личный архив Сталина
можно было купить за 60 — 80 руб., а такую мелочь, как шуба или валенки, покупали буквально за гроши...
Было официально и строжайше воспрещено остальным, колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит высе-; ленную семью— будет сам выселен с семьей. И выселяли' только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа; погреться. 1090 семей при 20 градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем как тени слонялись око-; ло своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях, в мякинниках. Но по закону, установленному Крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председате-j ли сельских советов и секретари ячеек посылали по улицам! патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выки- \ нутых из домов колхозников на улицы.
Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти: в хуторе Во-лоховском Лебяженского колхоза, ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми? Мне казалось, что это — один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь Крайкома ЗИМИН'2.
По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки —■ «Сколько у тебя выселенных из домов? » «Сорок восемь хозяйств». «Где они ночуют? » Секретарь ячейки замялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: «А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!»
После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать. В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком.
Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы ее пустили с ребенком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребенок замерз на руках у матери.
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
551
Сама мать обморозилась. Женщину эту выселял кандидат партии— работник Базковского колхоза. Его после того, как ребенок замерз, тихонько посадили в тюрьму. Посадили за «перегиб». За что же посадили? И если посадили правильно, то почему остается на свободе т. ЗИМИН?
Число замерзших не установлено, т.к. этой статистикой никто не интересовался и не интересуется; точно так же, как никто не интересуется количеством умерших от голода. Бесспорно одно: огромное количество взрослых и «цветов жизни» после двухмесячной зимовки на улице, после ночевок на снегу уйдут из этой жизни вместе с последним снегом. А те, которые останутся в живых, — будут полукалеками.
Но выселение это еще не самое главное. Вот перечисление способов, при помощи которых добыто 593 тонны хлеба:
1. Массовые избиения колхозников и единоличников.
2. Сажание «в холодную». «Есть яма?» «Нет». «Ступай, садись в амбар!»
Колхозника раздевают до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время действия — январь, февраль. Часто в амбары сажали целыми бригадами.
3. В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили: «Скажешь, где яма? Опять подожгу!», в этом же колхозе допрашиваемую клали в яму, до половины зарывали и продолжали допрос.
4. В Наполовском колхозе уполномоченный РК кандидат в члены бюро РК Плоткин13 при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку. Посаженный кричал, что не может сидеть, горячо, тогда под него лили из кружки воду, а потом «прохладиться» выводили на мороз и запирали в амбар. Из амбара снова на плиту и снова допрашивают. Он же (ПЛОТКИН) заставлял одного единоличника стреляться. Дал в руки наган и приказал: «Стреляйся, а нет— сам застрелю!» Тот начал спускать курок (не зная того, что наган разряженный) и когда щелкнул боек, — упал в обмороке.
5. В Варваринском колхозе секретарь ячейки Аникеев на бригадном собрании заставил всю бригаду (мужчин и женщин, курящих и некурящих) курить махорку, а потом бросил на горячую плиту стручок красного перца (горчицы) и не приказал выходить из помещения. Этот же Аникеев и ряд работников агитколонны, командиром коей был кандидат в
552
Личный архив Сталина
члены бюро РК Пашинский'4 при допросах в штабе колонны принуждали колхозников пить в огромном количестве воду, смешанную с салом, с пшеницей и с керосином.
6. В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков.
7. Там же: закатывали в рядно и топтали ногами.
8. В Архиповском колхозе двух колхозниц Фомину и 1 Краснову после ночного допроса вывезли за три километра в ' степь, раздели на снегу догола и пустили, приказав бежать к хутору рысью.
9. В Чукаринском колхозе секретарь ячейки Богомолов подобрал 8 человек демобилизованных красноармейцев, с которыми приезжал к колхознику—подозреваемому в краже — во двор (ночью), после короткого опроса выводил на ■ гумно или в леваду, строил свою бригаду и командовал «огонь* по связанному колхознику. Если устрашенный инсцениров- I кой расстрела не признавался, то его, избивая, бросали в сани, вывозили в степь, били по дороге прикладами винтовок и, вывезя в степь, снова ставили и снова проделывали процедуру, предшествующую расстрелу.
9. В Кружилинском колхозе уполномоченный РК КОВ-ТУН на собрании 6 бригады спрашивает у колхозника: «Где хлеб зарыл?» «Не зарывал, товарищ!» «Не зарывал? А ну, ^ высовывай язык! Стой так!» Шестьдесят взрослых людей, советских граждан по приказу уполномоченного по очереди высовывают языки и стоят так, истекая слюной, пока уполномоченный в течение часа произносит обличающую речь. Такую же штуку проделал Ковтун и в 7 и в 8 бригадах; с той только разницей, что в тех бригадах он помимо высовывания языков заставлял еще становиться на колени.
10. В Затонском колхозе работник агитколонны избивал допрашиваемых шашкой В этом же колхозе издевались над семьями красноармейцев, раскрывая крыши домов, разваливая печи, понуждая женщин к сожительству.
11. В Солонцовском колхозе в помещение комсода внесли человеческий труп, положили его на стол и в этой же комнате допрашивали колхозников, угрожая расстрелом.
12. В Верхне-Чирском колхозе комсодчики ставили допрашиваемых босыми ногами на горячую плиту, а потом избивали и выводили, босых же, на мороз.
13. В Колундаевском колхозе разутых до боса колхозников заставляли по три часа бегать по снегу. Обмороженных привезли в Базковскую больницу.
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
553
14. Там же: допрашиваемому колхознику надевали на голову табурет, сверху прикрывали шубой, били и допрашивали.
15. В Базковском колхозе при допросе раздевали, полуголых отпускали домой, с полдороги возвращали, и так по нескольку раз.
16. Уполномоченный РО ОГПУ Яковлев с оперативной группой проводил в Верхне-Чирском колхозе собрание. Школу топили до одурения. Раздеваться не приказывали. Рядом имели «прохладную» комнату, куда выводили с собрания для «индивидуальной обработки». Проводившие собрание сменялись, их было 5 человек, но колхозники были одни и те же... Собрание длилось без перерыва более суток.
Примеры эти можно бесконечно умножить. Это— не отдельные случаи загибов, это — узаконенный в районном масштабе — «метод» проведения хлебозаготовок. Об этих фактах я либо слышал от коммунистов, либо от самих колхозников, которые испытали все эти «методы» на себе и после приходили ко мне с просьбами «прописать про это в газету».
Помните ли Вы, Иосиф Виссарионович, очерк Короленко «В успокоенной деревне»? Так вот этакое «исчезание» было проделано не над тремя заподозренными в краже у кулака крестьянами, а над десятками тысяч колхозников. Причем, как видите, с более богатым применением технических средств и с большей изощренностью.
Аналогичная история происходила и в Верхне-Донском районе, где особоуполномоченным был тот же Овчинников, являющийся идейным вдохновителем этих жутких издевательств, происходивших в нашей стране и в 1933 г.
Подтверждение фактов, которые я приводил, иллюстрируя работу по хлебозаготовкам, Вы можете получить в Крайкоме и КрайКК*). В конце марта в Вешенский район приезжали ответ, инструктор крайкома т. Давыдов и ответ, инструктор КрайКК т. Минин. Они располагают проверенным материалом по большинству приведенных мною случаев.
К Вам я обращаюсь с этим письмом вот почему: когда слух об извращении линии партии дошел до Крайкома, — в Вешенский район был послан член бюро Крайкома — редак-
КрайКК — краевая контрольная комиссия. — Ред.
554
Личный архив Сталина
тор краевой газеты «Молот» т. Филов. Он опросил кое-кого из райпартактива и, столкнувшись с заявлениями ряда товарищей о том, что установки на перегибы они получали из уст особоуполномоченного Крайкома Овчинникова и уполн [омоченного] Шарапова, — занял довольно странную позицию... Дело в том, что Овчинников на последнем пленуме Крайкома был избран кандидатом в члены бюро Крайкома и выдвинут секретарем Ростовского горкома. Филов, будучи в Вешенской и узнав о том, что Овчинников в свое время запретил писать в решении бюро Вешенского РК о перегибах, посоветовал секретарю РК Кузнецову: «ОВЧИННИКОВА ЛУЧШЕ НЕ ТРОГАЙТЕ...» Между тем еще до приезда Филова в районе был член бюро Крайкома комсомола т. Кавтарадзе, который обследовал работу агитколонны, действовавшей под командованием Пашинского. По настоянию Кавтарадзе Пашинский и ряд работников агитколонны были исключены из партии и комсомола, а в настоящее время арестованы, находятся в заключении и ждут, когда Край- i ком примет решение по их делу, т.к. следствие закончено ; и весь материал отослан в Крайком.
Должен прямо сказать: Крайком пока ведет линию на | привлечение к ответственности «стрелочников». Глубокого всестороннего расследования событий, происходивших в { Вешенском районе, не было, да, вероятно, и не будет, сколь такие авторитетные люди, как член бюро Крайкома Филов, 1 прямо советуют: «Овчинникова лучше не трогайте». А при- T смотреться к тому, что происходит в районах, надо. Расследовать надо не только дела тех, кто издевался над колхозниками и над Советской властью, но и дела тех, чья рука направляла. Чего стоит, например, деятельность такого коммуниста, как уполномоченного Крайкома Шарапова. Перед поездкой на пленум Крайкома он зашел в РК и в моем при- j сутствии повел следующий разговор с секретарем РК Кузнецовым: «На какой бы это козе подъехать в Крайкоме, чтобы нам разрешили не весь хлеб перебрасывать с глубинок... Чтобы для колхозов левобережья оставили семенную страховку». В это время поступление семян по всему району не . превышало 5—6 центнеров в день. Было ясно, что не только 10% семфондов колхозы района не соберут, но не заготовят и 2%. Исходя из этого я и посоветовал Шарапову: со всей \ большевистской смелостью заявить т. Шеболдаеву, что се
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
555
менами Вешенский район не обеспечится и что переброску из глубинок необходимо немедленно прекратить. Шарапов только улыбнулся, вероятно считая мои речи необычайно наивными. А Кузнецов сказал: «Если об этом сейчас заявить, то мало того, что ж... набьют, но и партбилет отымут!»
Будучи прекрасно осведомлены о том, что колхозы района не заготовят семян, и Шарапов и Кузнецов не заявили об этом в Крайкоме, тем самым ввели Крайком в заблуждение, в результате чего более 6000 тонн хлеба в феврале было переброшено из колхозов на пристанские пункты, а в марте этот же хлеб стали возить обратно. Тягло поставили, что называется, на-постав, а вот теперь это тягло отказывается работать. Сев провален будет в текущем году в основном только благодаря этому. К характеристике физиономии Шарапова будет не лишним добавить, что этот коммунист, пользовавшийся высоким доверием Крайкома, уезжая из Вешенского района, не постеснялся запастись салом, конфискованным у выселенного колхозника, а также приобрести тулуп. Тулуп был расценен в 80 руб. и куплен для работников зерносовхоза, но тулуп приглянулся т. Шарапову. Ему уступили тулуп за эту же цену, но Шарапов заявил, что он не в состоянии платить такие деньги... В расценке срочно произвели «исправление» — вместо 80 руб. поставили 40, и Шарапов укатил в Ростов в купленном по дешевке тулупе и с запасом сала...
В заключение— о «видах на будущее»: если в 1931 г. по району было 73 000 гек. зяби, то в 1932 г. только 25 000; а план сева яровых в 1933 г. увеличен по сравнению с прошлым годом на 9 000 гек.
Продовольственная помощь, оказываемая государством, явно недостаточна. Из 50000 населения голодают никак не меньше 49000. На эти 49000 получено 22000 пудов. Это на три месяца. Истощенные, опухшие колхозники, давшие стране 2 300 000 пудов хлеба, питающиеся в настоящее время черт знает чем, уж наверное не будут вырабатывать того, что вырабатывали в прошлом году. Не менее истощен и скот, два месяца, изо дня в день, в распутицу возивший с места на место хлеб, по милости Шарапова и РК. Все это вместе взятое приводит к заключению, что план сева колхозы района к сроку безусловно не выполнят. Но платить-то хлебный налог придется не с фактически засеянной площади, а с контрольной цифры присланного краем плана. Следовательно,
556
Личный архив Сталина
история с хлебозаготовками 1932 г. повторится и в 1933 г. Вот перспективы, уже сейчас грозно встающие перед вышедшими на сев колхозниками.
Если все описанное мною заслуживает внимания ЦК — пошлите в Вешенский район доподлинных коммунистов, у которых хватило бы смелости, невзирая на лица, разоблачить всех, по чьей вине смертельно подорвано колхозное хозяйство района, которые по-настоящему бы расследовали и открыли не только всех тех, кто применял к колхозникам омерзительные «методы» пыток, избиений и надругательств, но и тех, кто вдохновлял на это.
Обойти молчанием то, что в течение трех месяцев творилось в Вешенском и Верхне-Донском районах, нельзя. Только на Вас надежда.
Простите за многословность письма. Решил, что лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу «Поднятой целины».
С приветом
М. Шолохов
Ст. Вешенская СКК ***)
4 апреля 1933 г. Подлинник
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 6 мая 1932 г. «О плане хлебозаготовок из урожая 1932 г. и развертывания колхозной торговли хлебом» колхозам и единоличным хозяйствам Северного Кавказа план хлебозаготовок был снижен со 154 млн. пудов в 1931 г. до 136 млн. пудов в 1932 г.
2 П.К. Луговой — секретарь Вешенского РК ВКП(б), П.Т. Лимарев — зав. орготделом Вешенского РК ВКП(б).
3Г.Ф. Овчинников (1893-1937)— член партии с 1918 г., в 1928—1930гг. секретарь Вольского окружкома партии Нижне-Волжского края, делегат XVI конференции ВКП(б); в 1930 — 1931 гг. учился на курсах марксизма-ленинизма, в феврале 1932 г. был откомандирован в распоряжение Северо-Кавказского крайкома, где работал секретарем парткома завода «Сельмаш», а затем секретарем Ростовского горкома партии. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 4 июля 1933 г. снят с поста секретаря Ростов-
'*) Северо-Кавказского края. — Ред.
«Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти»
557
ского горкома с объявлением строгого выговора. В 1937 г. был репрессирован. Реабилитирован в 1956 г.
4 И.Н. Пивоваров — в 1932 г. председатель Северо-Кавказского крайисполкома.
5 Мелионопус — разновидность твердой пшеницы.
6 Имеется в виду постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности».
7 Озадки — остающееся при веянии легкое, сорное зерно.
8 В.И. Шарапов (1895-1937)— директор Ростовского завода «Красный Аксай», уполномоченный по хлебозаготовкам в Вешенском и Верхне-Донском районах края. В 1937 г. был репрессирован. Реабилитирован в 1956г.
9 В выступлении на XVI Всесоюзной партийной конференции 27 апреля 1929 г. Б.П. Шеболдаев, полемизируя с Ломинад-зе, пытался обосновать необходимость чрезвычайных мер, проводившихся в период хлебозаготовительной кампании. Б.П. Шеболдаев (1895-1937)— член партии с 1914 г., с 1930 г. член ЦК ВКПГб); в 1931 -1934 гг. секретарь Северо-Кавказского крайкома.
110 Н.В. Крыленко (1885-1938)— член партии с 1904 г., в 1922-1931 гг. председатель Верховного Трибунала при ВЦИК; в 1927 - 1934 гг. член ЦК ВКП(б).
11 Сведений о проведении данного совещания не имеется.
12 Н.П. Зимин (1895-1938) — член партии с 1915 г., с декабря 1932 по июль 1933 г. второй секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б). Постановлением Политбюро ЦК снят с поста второго секретаря крайкома и направлен в распоряжение ЦК ВКП(б). В 1938 г. был репрессирован. Реабилитирован в 1956 г.
13 А.А. Плоткин — член партии с 1926 г., в 1932 -1933 гг. председатель Вешенского райколхозсоюза.
14 А.А. Пашинский —член партии с 1930 г., с 1930 по 1934 г. работал заместителем директора и директором совхоза «Красный колос» в Каш арах.
Публикация ЮРИЯ МУРИНА
ХРОНИКА СОБЫТИЙ
1891 г.
1898, 1901,1906,1911гг.
1901г.
1902 г., январь-1905 г., март
1902 г., март
1902 - 1904 гг.
Голод в Поволжье, Уфимской, Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Рязанской губерниях
Неурожайные годы; засуха в хлебопроизводящих губерниях России (Черноземный центр, Поволжье, Сибирь)
Образование партии социалистов-революционеров (эсеров), претендовавшей на выражение интересов крестьян
Работа редакционной комиссии МВД по пересмотру крестьянского законодательства (председатель — В.К. Плеве). Деятельность особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности (председатель — СЮ. Витте). В губерниях создавались комитеты по выяснению нужд сельского хозяйства
Крестьянские волнения на Средней Волге, в Воронежской, Кутаисской, Полтавской (разграблено 64 имения), Харьковской (разграблено 27 имений) губерниях
По данным правительственных ведомств, произошло 670 «крестьянских восстаний»
559
1903 г., март, 12 1903 г., июль—август
1904 г,, август, 11
1904 г., декабрь, 12
1905 г., январь, 9 1905 г., весна—лето
1905 г., апрель, 10
1905 г., июль, 31 — август, 1
Издан закон об отмене круговой поруки в крестьянской общине
II съезд РСДРП. Принятие программы партии, в аграрной части которой содержались требования: отмены выкупных и оброчных платежей; свободы для крестьян распоряжаться своей землей; конфискации монастырских и церковных имуществ, а также имений удельных, кабинетских и принадлежащих царской фамилии в пользу крестьян
Издан царский Манифест об отмене телесных наказаний крестьян по приговорам волостных судов и сельских обществ
Царский Указ о приведении законов о крестьянстве в соответствие «с общим законодательством империи» с целью превращения крестьян в «полноправных сельских обывателей»
«Кровавое воскресенье». Начало первой российской революции
Крестьянское движение охватило около пятой части всех уездов Европейской России. Восстания в Прибалтике (Латвия) и Закавказье (Грузия)
Для борьбы с крестьянским движением специальным Законом («Об имущественной ответственности сельских обществ и селений, крестьяне которых приняли участие в аграрных беспорядках»), учреждались временные уездные комитеты
Первый (учредительный) съезд Всероссийского крестьянского союза
560
No comments:
Post a Comment