11 Судьбы российского крестьянства

Раздел 4

Он поставил у дверей охрану и приказал выпускать только тех, кто предъявит квитанцию об оплате. Он «выжал» с ; них 700 руб. их последних сбережений38. j

Во многих районах у колхозников, не имевших денег, от- \ бирали имущество. Постоянно появлялись сообщения о том, что сельсоветские и районный работники вели себя «как в своей вотчине» и «выжимали все соки из населения». Один председатель сельсовета взимал по 4—5 кг мяса от каждой зарезанной свиньи или теленка, и каждый визит в деревню сопровождался водочными поборами. Другой установил себе неограниченный открытый счет на продукты в сельпо. Бывало, он даже поднимал продавца среди ночи, требуя выпивку и закуску. Когда ему требовался картофель, он просто : посылал в колхоз с запиской на имя завхоза39. Колхозных заправил обвиняли и в том, что они пользовались колхозным имуществом как своим, продавали здания и сдавали (незаконно) землю в аренду, прикарманивая выручку40.

В Алешках председатель райсовета Семенихин устроил «подсобное хозяйство» для райисполкома из 30 сараев для скота. В них содержались десяток коров, семь лошадей и прочее собранное со всего района; корм для этого стада шел с колхозной фермы. Особенно успешно он разводил свиней, продавал свинину на местном колхозном рынке и зарабатывал до 1500 руб. за продажу свиней государству. Колхозники , иронизировали: «Райсовет завел себе настоящее кулацкое хозяйство»41.

На процессе в Щучьем сообщалось, что председатель колхоза из зависти к колхознику, у которого был прекрасный огород, «немедленно раскулачил его и отобрал имущество». Когда же он обнаружил, что жена колхозника распродала часть своего имущества, только чтобы он его не конфисковал, «он отобрал деньги и своими издевательствами довел ее до того, что она была отправлена в психиатрическую больницу»42.

Исключения из колхозов и ликвидация коллективных хозяйств

Судя по письмам в «Крестьянскую газету», крестьяне особенно жаловались, что их исключают из колхозов.

Эти жалобы звучат парадоксально, если учесть, что недавно они с неприязнью относились к идее-колхозов. Одна

Как мыши кота хоронили

399

ко к 1937 г. стало очевидно, что в условиях усиления государственных налогообложений и некоторых других факторов, привнесенных режимом, единоличное крестьянское хозяйство не может существовать. Исключение из колхоза означало потерю не только имущества, внесенного при вступлении в колхоз, но нередко и приусадебного участка. Исключали из колхоза часто тех, кто уезжал в поисках заработка, оставляя в деревне семью. Отхожий промысел всегда становился в России причиной противостояния крестьянина и общины. Крестьянин был материально заинтересован в отхожем промысле, поскольку он давал дополнительный доход; община старалась удержать рабочую силу и налогоплательщика в деревне. В результате коллективизации (как и в прежние времена крепостничества и оброков после отмены крепостного права), крестьяне должны были получать разрешение на отъезд из деревни в сельсовете и правлении колхоза. Во времена районных судебных процессов 1937 г. еще считалось, что колхозник имеет право свободно уехать из деревни, а все конфликты по поводу отъездов воспринимались как борьба между крестьянами и превышавшим власть колхозным и сельсоветским руководством.

На суде в Алешках почти 20 свидетелей показали, что их несправедливо исключили из колхоза «Путь к социализму». Вот что говорила Матрена Окунева:

«Меня исключили из колхоза за то, что я вышла замуж за железнодорожника, хотя я и продолжала жить в Липяговке и работать в колхозе. Я никуда не жаловалась, потому что думала, что так полагается. Вскоре после этого ко мне во двор заявились Качкин и Кабанов (председатель и парторг колхоза. — Ш.Ф.) и потребовали, чтобы я шла на прополку свеклы. Я отказалась, потому что считалась исключенной из колхоза. Тогда Качкин заявил, что сельсовет оштрафует меня на 50 рублей... У меня взяли мужнин пиджак, причем Кабанов сказал: „Говори спасибо, мы могли бы сжечь тебя (дом. — Ш.Ф.), да соседей жалко"»43.

Другие исключения, о которых говорилось на суде, были связаны с несанкционированными отъездами колхозников, которые после неурожая 1936 г. оказались на грани голодной смерти. На Островском процессе (Псковская область), например, свидетели рассказывали, что из колхозов района в 1935—1936гг. вышли более тысячи хозяйств, так как они не

400

Раздел 4

могли прожить на то мизерное количество зерна, которое им выделял колхоз44. В Нерехте (Ярославская область) крестьяне обвиняли районное руководство «в массовом исключении и понуждении к выходам». Эти свидетели считали, что районное начальство, как и помещик при крепостном праве, должно помогать крестьянам в трудное для них время. Они, например, с возмущением рассказывали о таком случае. Когда в результате пожара в колхозе сгорело 16 домов, председатель колхоза обратился к обвиняемому Бегалову — председателю исполкома— за помощью, говоря, что иначе все колхозники уедут из деревни. На это Бегалов ответил: «Черт с ними, пусть разъезжаются». В итоге из колхоза ушли 20 семей45.

Самым экстремальным и незаконным действием была ликвидация всего колхоза по приказу районного начальства. С точки зрения крестьян, это была ликвидация всех хозяйств, входивших в колхоз, что приводило к потере имущества, включая землю. Так случилось с колхозом «Новый путь» в Данилове: вслед за официальным заявлением о ликвидации колхоза районное начальство нагрянуло в деревню и конфисковало все колхозное имущество и скот, а потом потребовало, чтобы крестьяне немедленно выплатили налог, который налагался на единоличников46.

Колхоз «Вперед» в Кирилловском районе был ликвидирован, его земли перераспределены между соседними колхозами: это называлось «добровольным роспуском». Районные власти конфисковали колхозных лошадей, сельхоз-инвентарь, запас семенного картофеля и прочую коллективную собственность. С точки зрения колхозников, которым принадлежала вся эта собственность до коллективизации, ликвидация колхоза стала вторым и более решительным ограблением по сравнению с коллективизацией. Не удивительно, что, как говорили свидетели, кирилловские крестьяне рыдали, когда их колхоз распустили47.

На процессе в Ивнянском районе Курской области свидетели сообщили, что в 1933 г., т.е. во время голода, приказом руководства местной машинно-тракторной станции был ликвидирован колхоз имени Ленина, а его земли переданы соседнему колхозу, несмотря на то, что 28 колхозных дворов из 31 голосовали против. В результате этой операции за одну ночь крестьяне этой деревни были превращены

Как мыши кота хоронили

401

в безземельных рабочих совхоза, трудившихся за плату на государство4^.

Ликвидации колхозов в обоих случаях, и в Кириллове и в Данилове, предшествовали конфликты колхозников с местным руководством. В Кириллове произошел жестокий скандал по поводу плана весенней посевной кампании 1936 г. Общим собранием колхозников этот план был отвергнут, что вызвало дикую злобу председателя сельсовета. При изложении кирилловского процесса прессой видно, что ликвидация колхоза последовала как мера наказания, которой местная администрация подвергла крестьян за неподчинение. На даниловском процессе, однако, звучали намеки, что районное начальство, вероятно, имело более низменные мотивы для ликвидации колхоза — забрать в свое пользование колхозное имущество.

Провалы в сельском хозяйстве

В том, что в провале уборочной кампании обвинили советское руководство на местах, не было ничего нового. В выдвинутых против него обвинениях, однако, в 1937 г. было некоторое отличие от обвинений на других процессах 30-х годов, связанных с крестьянством, — теперь руководителей не обвиняли в невыполнении государственных хлебопоставок. На этот раз их обвиняли в том, что что после уборки урожая выдавали мало зерна, а это поставило крестьян фактически на грань голодной смерти. Большая часть подобных обвинений относилась в основном ко времени неурожая 1936 г., результаты которого трагически сказались к весне и лету 1937 г. 49 Председатель колхоза Алексеев (красногорский процесс) признал, что довел свой колхоз до разорения и добавил: «В 1936 г. колхозники ничего не получили на трудодень»; когда он все это увидел, то решил бежать из колхоза; он предупредил об этом председателя райисполкома Горнова; тот сказал: «Беги скорее». Алексеев воспользовался этим советом, но недостаточно оперативно (он захотел, и в этом, видимо, была его ошибка, прихватить с собой свой Дом, для чего использовал колхозных лошадей), и органы НКВД арестовали его вместе с Горновым 50.

402

Раздел 4

Как выяснилось на процессе в Острове, в этом районе в: результате неурожая 1936 г. средний заработок колхозника снизился на 20—50%. Поскольку в первую очередь надо было выполнить план хлебопоставок, то в колхозах зерна почти, не оставалось, и это теперь уже на районных процессах; 1937 г. рассматривалось как преступление. На местное руко-; водство возлагалась ответственность за массовый выход голодных крестьян из колхозов и их уход в города или совхозы в поисках пропитания51.

На ряде районных процессов обнаруживались случаи не-компетентности районной администрации, в результате чего снизилась производительность труда и ухудшилась жизнь крестьян. Одним из основных обвинений были «нереальные планы посева». Районное руководство указывало крестьянам где, когда и сколько сеять. Часто эти указания были некомпетентными, и крестьяне относились к ним с нескрываемым презрением. Показания одного крестьянина из колхоза имени 13-летия РККА Красногвардейского района произвели огромное впечатление на всех присутствовавших на суде. Свидетель рассказал, как колхозники пытались протестовать против губительных планов и обращались к Маннинену (зав. райзо). Этот «враг народа» заявил с нескрываемым презрением: «Если пойдете в область жаловаться на наши планы, прибавим еще»52.

Крестьяне приводили массу примеров нелепых сельскохозяйственных директив, исходивших от администрации МТС и районов. Одному колхозу было велено, например, перепахать заливные луга и площади, поросшие кустарником, в результате чего скот оказался без пастбищ. В другом колхозе расчеты посевных площадей были основаны на неправильных данных: размеры сенокосных площадей были увеличены вдвое против реального, так как «в графу „сенокосы" вредители включили пастбища для скота, зыбучие пески и личные усадьбы колхозников»53.

Другим несчастьем деревни, о котором много говорилось на районных процессах, был падеж скота. В с. Щучьем Воронежской области падеж объясняли отсутствием фуража в неурожайный 1936 г., к которому прибавилась еще и эпидемия, начавшаяся на конезаводе в Щучьем и быстро охватившая весь район. Руководству было предъявлено обвинение в преступной халатности, а не в сознательном вредительстве54.

Как мыши кота хоронили

403

В двух случаях (в Крестцах Ленинградской области и Сы-чевке Западной области) районное руководство обвинили в намеренном инфицировании животных, которое привело к повальному падежу поголовья55. Из всех районных процессов 1937 г. эти два наименее правдоподобны и более всего напоминают фантастические обвинения в подрывной контрреволюционной деятельности и саботаже, звучавшие на московских показательных процессах. Директора совхоза в Сычевке (бывшего члена партии эсеров) обвинили в злостном умысле уничтожить все поголовье скота совхоза; под предлогом антисанитарных условий содержания 80% поголовья было якобы сознательно заражено. Далее утверждалось, что районный ветеринар внес свою лепту в распространение эпидемии по всей стране, отправив инфицированный скот на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку в Москву56.

Подобные обвинения против районного руководства звучали и на суде в Порхове, хотя в этом случае «вредителями» оказались крестьяне. Одним из них был единоличник, который якобы отравил мышьяком колхозных коров и лошадей по приказу секретаря райкома партии. Другой был бывшим кулаком, после возвращения из ссылки работал скотником в колхозе и, как утверждалось, сознательно выводил из строя колхозных лошадей57.

Бывшие кулаки в почете

Кулаки были «ликвидированы как класс» еще в начале 30-х годов. Значительную часть их сослали в лагеря или депортировали вместе с семьями в отдаленные районы, остальных же экспроприировали, выселили из их домов, не арестовывая и не высылая. К концу 30-х годов часть сосланных кулаков вернулась из лагерей (депортированным возвращаться не разрешалось). Те, кого не ссылали, в большинстве своем покинули деревню и переселились в город, а некоторые все еще жили в деревне и даже вступили в колхоз. Официальная политика в отношении последней группы несколько смягчилась к 1936 г., когда Конституция восстановила бывших кулаков и прочих «классовых врагов» в правах, гарантировав им гражданство и право голоса. Непосредствен

404

Раздел 4

но же в деревнях присутствие кулаков часто порождало конфликты: кулаки пытались вернуть конфискованную у них собственность, а новые владельцы, жившие в их домах, не хотели ее возвращать.

Крестьяне жаловались на суде: начальство делало поблажку бывшим кулакам, что, вероятно, не обходилось без подкупа. Говорилось о том, что кулакам удавалось возвращать свои дома и лошадей, им давали хорошую работу в колхозах, а попав в колхоз, бывшие кулаки мстили колхозным активистам^. Прокурор Борисовского района Курской области заявил, что в 1936 — первой половине 1937 г. 75 домов были возвращены бывшим владельцам и 174 кулака были восстановлены в избирательных правах59. Возвращение домов означало, что школы, детские сады, колхозные клубы и другие общественные заведения, которые обычно располагались в этих домах, выселялись, на что районное начальство никак не реагировало. Это выглядело особенно оскорбительно на фоне того, что, например, партийный секретарь Федосов безжалостно обращался с рядовыми крестьянами: «У населения отбиралось все вплоть до чулок, а кулакам возвращалось законно отобранное у них имущество»60.

Когда колхозники пожаловались в Борисовский райком партии о сговоре с бывшими кулаками, то, по показаниям свидетелей, партийные лидеры «ориентировали присутствовавших на заседании на примирение с классовыми врагами»61 . Это не удивительно, поскольку в период обнародования и обсуждения новой Конституции РСФСР примирение стало основным девизом партии62. Гораздо более удивительно, что в 1937 г. без каких-либо явных изменений в партийной линии и в момент все еще обсуждавшейся Конституции такое поведение могли квалифицировать как политическое преступление.

Курск не был единственным местом, где такое происходило. В Сычевском районе два районных партийных работника были осуждены за «извращение партийной линии в отношении кулака». Они объявили, что наступило время забыть само понятие «классовый враг», а ценить людей по их заслугам, по заслугам же брать и на работу. По их директивам председатели сельсоветов уничтожали списки кулаков и других «вредных элементов», ранее лишенных избирательных прав и подвергавшихся преследованиям, что само по се

Как мыши кота хоронили

405

бе, казалось, было вполне в духе новой Конституции. Но исполнители пошли еще дальше— возможно, дальше, чем предполагалось партийной линией, и, безусловно, дальше, чем могло допустить общественное мнение в Сычевке: они назначили сына помещика директором школы, нескольких бывших кулаков— председателями колхозов, а бывших купцов поставили во главе коопторгов. С точки зрения крестьян-свидетелей, бывшие кулаки в роли председателей колхозов «нанесли огромный ущерб», «травили и избивали стахановцев» и «уничтожали лошадей и коров»63.

Зажим колхозной демократии

Колхозный устав 1935 г. определил колхоз как орган самоуправления, который сам избирал председателя на общем собрании колхозников. На практике же дело обстояло иначе. Обычно местное руководство намечало кандидатуру председателя, которого колхозники потом покорно «выбирали». В начале 30-х годов председателем был обычно человек со стороны — коммунист или рабочий из города. Но во второй половине 30-х годов стали назначать председателей из местных колхозников или крестьян из соседних районов. Остается неясным, насколько всерьез политические лидеры в Центре рассматривали этот устав, особенно в той его части, которая касалась выборов председателей колхозов, но крестьяне, видимо, желали относиться к этому вполне серьезно. И газеты их поддерживали и охотно публиковали их жалобы. На показательных процессах 1937 г. «нарушение колхозной демократии» было стандартным обвинением в адрес районной администрации.

На суде в с. Казачка в Саратовском крае, например, районному начальству было предъявлено обвинение в том, что оно навязало колхозу в качестве председателя бывшего работника районной администрации, невзирая на протесты колхозников. Впоследствии, как и предвидели колхозники, этот человек обокрал колхоз.

Нередко утверждалось, что и в районе и в сельсовете всячески пытались сгладить конфликты между колхозниками и председателями колхозов.

На суде в Алешках свидетели Я.Н. Гольцев и В.А. Мишин рассказывали, что, когда они на общем собрании колхоза

406

Раздел 4

«Первое мая» осудили деятельность правления и потребовали уволить председателя за неумелое руководство, председатель сельсовета Кочетов разогнал собрание. Четырех самых активных колхозников, включая этих двух свидетелей, арестовали по его ложному заявлению64.

В освещении судебных процессов газеты часто поднимали тему демократии. Воронежская газета, комментируя факты, вскрывшиеся на процессе в Щучьем, с журналистским задором добавляла от себя: «Спросите любого колхозника колхоза „Красный битюг", почему они выбрали Заздравных председателем, и они вам ответят: „Да мы его не выбирали, его нам Кордин (председатель сельсовета. — Ш.Ф.) назначил. Мы протестовали, не хотели брать, но его нам насильно навязали". И это совершенно правильно. Такая уж здесь система»65 .

Добрые крестьянские руководители

В освещении районных судебных процессов дело изображалось так, что порочное начальство эксплуатирует и оскорбляет крестьян, а крестьяне — его жертвы. Отношения между ними представляются исключительно как отношения жертвы и палача без каких бы то ни было нюансов, в черно-белых тонах. Очень редко обвиняемыми были рядовые колхозники, не занимавшие каких-либо официальных должностей. И в тех редких случаях, когда обвиняли простого, крестьянина, он обычно был бывшим кулаком, вернувшимся из ссылки66.

В крестьянских письмах в «Крестьянскую газету» действия местного начальства представлены в черном свете. На деле же, однако, деление на управляющих и управляемых в советской деревне никогда не было столь однозначным. Во-первых, между статусом и полномочиями руководителей районных и сельских Советов существовали большие различия. Во-вторых, председатели сельсоветов и колхозов были не так далеки от народа. Большинство вышло из крестьян, зачастую из той же деревни. Председатели колхозов не получали тогда денежной зарплаты: как и остальные крестьяне, они получали, хотя и более щедро, оплату за трудодни.

Версию «злых управителей и добрых крестьян» поддерживали на районных процессах не только крестьяне

Как мыши кота хоронили

407

свидетели. Например, на процессе в Щучьем (который несколько необычен в общем контексте районных судов тем, что на нем подсудимые с готовностью помогали следствию), двое обвиняемых так ответили на вопрос обвинения, почему они не пытались привлечь рабочих и крестьян к своей антисоветской деятельности.

Седнев (директор завода): «Я не сомневаюсь, что если бы они, рабочие, узнали, что я вредитель-троцкист, они бы меня на части разорвали».

Полянский (директор МТС): «Да если бы я им только намекнул о вредительстве, они (крестьяне. — Ш.Ф.) в лучшем случае избили бы меня, а то и просто убили бы»67.

Крестьяне приводили на суде яркие примеры того, как «хозяева» издевались над их беспомощностью:

«Ну пошел ты во ВЦИК! А власть-то наша. И я буду делать, что захочу». «Я коммунист, а вы— беспартийные, и сколько вы ни наговаривайте на меня, все равно вам веры не будет»68. «Ты бы такую сволочь лучше застрелил, все равно тебе ничего не будет» (районный начальник поучает своего подчиненного, который избил крестьянина)69. «Подохло бы человек пять, научились бы как нужно работать, стервецы и бездельники» (районный работник говорит колхозникам во время голода 1933 г. — Ш.Ф.)70. «Хлеб надо дать лошадям, а колхозники обойдутся и без хлеба»71. «Умные давно уже ушли из колхозов, одни дураки остались»72.

В репортажах о судах подчеркивали, с какой «глубочайшей ненавистью» крестьяне давали показания против своих недавних притеснителей73. Залы судебных заседаний были переполнены, аудитория слушала внимательно, выражая негодование по поводу обвиняемых74:

«Каждый вечер толпы колхозников собираются у школы,— писала газета „Коммуна". — За время процесса областному прокурору, присутствующему на суде, передано лично гражданами 90 заявлений с указанием на новые факты злоупотреблений и беззаконий, совершавшихся Семенихи-ным, Колыхматовым и другими»75.

В печати воспроизводится, например, весьма драматический эпизод суда в Новгородском районе. Свидетельница-крестьянка Наталья Латышева, выйдя на трибуну, накинулась на руководителей:

408

Раздел 4

Латышева: «Товарищи судьи! Разве это люди? Гады они, людоеды...» (движение в зале, возгласы одобрения, замешательство на скамье подсудимых).

Председатель: «Свидетель, от вас требуются факты».

Латышева: «Вы уж меня простите, товарищи судьи, но как увидела я этих гадов, сердце не выдержало. А это факт, что они гады! Вот они, сидят здесь, проклятые! Никогда им этого колхозник не забудет»76.

По мнению Латышевой, как и других свидетелей, вмеша-тельство области в сельское хозяйство (например, планиро-, вание посевной) было абсолютно неоправданным и глупым, ■ так как начальство само не знало, что делало. Колхозу, где t жила и работала Латышева, район запретил иметь конеферму и заставил их сеять невыгодные, ненужные культуры. Но колхозников на мякине не проведешь.

Латышева: «Мы не сдались. Мы решили завести рысаков. Так и сделали, не сломили нас враги колхозов. На удивление всем выстроили конеферму, и сейчас у нас 21 лошадь чистопород- ? ного орловского племени» (по залу проно-1 сятся аплодисменты, голоса: «Молодцы!», «Правильно!»).

Председатель: «Имеете ли вы, свидетель, еще что-нибудь добавить? »

Латышева: «Имею (женщина поворачивается к подсудимым и стоя лицом к врагам народа): А все-таки наша взяла, а не ваша. Мы победили!»77.

Наша взяла!

Как соблазнительно было бы закончить статью на этой популистской ноте. Но правда ли, что мыши одержали серьезную победу над котом-угнетателем? Ведь смерть одного кота не меняет сути отношений котов и мышей. И в Сталин- f ской России поражение кочетовых в 1937 г. не принесло об- <

Как мыши кота хоронили

409

легчения, не изменило систему эксплуатации в сельском хозяйстве. Система руководства деревней продолжала плодить деспотов местного масштаба. В 1935—1937 гг. действительно наступило некоторое потепление в государственной политике в отношении крестьянства, но уже к 1938— 1939 гг. снова стали закручивать гайки.

В той деревянной фигурке совсем не ясно, кто убил кота, которого с такой радостью хоронят мыши. Трудно поверить, что мыши сами его убили, т.е. нет оснований предполагать, что у крестьян была такая политическая сила, которая позволила бы им одержать победу над коррумпированным местным руководством без помощи со стороны, или, что если бы у них была такая сила, они избрали бы такой путь отмщения, как показательные процессы. Более правдоподобно, конечно, что мыши-крестьяне помогли кому-то более влиятельному своими письмами, жалобами и свидетельскими показаниями против котов-руководителей. Жалобы на местных начальников — обычное явление; более того, говоря, что крестьян использовали в организации показательных процессов, я не утверждаю, что процессы не могли бы быть организованы без них. Одно можно сказать с определенностью: поскольку кот был мертв, мыши отплясывали на его похоронах. Районные показательные процессы 1937 г. похожи на некий советский карнавал7^ — не просто увеселительная поездка в райцентр, где можно водку купить, а настоящий праздник, когда мир перевернулся вверх ногами и мыши могут безнаказанно измываться над котом. Это, конечно, не бахтинский карнавал: было что-то порочное в этих насмешках и издевках, которые не входят в бахтин-ское понятие народного ликования. Но правда и то, что реальный средневековый карнавал был более жестким и менее безобидно-веселым, чем он представляется ретроспективному взгляду интеллектуала XX в.

Если принять метафору карнавала для сельских районных судов, то как же окрашивает она те большие столичные процессы, а может быть, и эпоху «Великих чисток» в целом? В известной картине московских процессов, какой она предстает в «Слепящей тьме» Кестлера, жертвы, какой был, например, Николай Бухарин, мученики революции трагически побеждены самой целью, которой они служили. В этой парадигме, кажется, невозможно увидеть общее между идеали

410

Раздел 4

стом-интеллектуалом Бухариным и неотесанным грубияном Кочетовым. А для крестьян чем один коммунистический начальник отличается от другого, кроме ранга?

Можно с уверенностью сказать, что этот карнавальный дух «Великих чисток» не был не замечен советскими политическими лидерами. Есть признаки того, что Сталин и его соратники старались использовать ненависть обычного человека к местной власти, оправдывая «хорошего царя». Например, в одном из сообщений «Правды» о начале суда в Данилове говорилось, что колхозники района послали Сталину письмо, где благодарили за восстановление колхоза, ликвидированного райкомом, и за защиту от врагов79. Другим примером может быть тост Сталина за «маленького человека» на приеме в честь стахановцев в октябре 1937 г., на котором он сказал: «Руководители приходят и уходят, а народ остается. Только народ вечен»80.

Игра на «хорошего царя» хитра и как будто бы надежна. Историки традиционно считают, что русский крестьянин всегда был «наивным монархистом», верившим в то, что стоит царю узнать, какую несправедливость чинят бюрократы и «благородные», он придет людам на помощь81. Многие среди русской интеллигенции считают, что культ Сталина мог развиться только в крестьянской стране и что в основе его лежит этот самый «наивный монархизм» русского крестьянина82. Примечательно, однако, что попытка сыграть на «наивном монархизме» провалилась. За исключением отдельных случаев, зафиксированных в «Правде», свидетели на районных процессах не восхваляли Сталина за наказание коррумпированных низших звеньев административной системы. Они не говорили, что он откликнулся на их жалобы, не приписывали ему ведущей роли и упорно избегали заявлений в духе «наивного монархизма»: «Если бы только Сталин знал, что творится» и т.д.

Такая сдержанность крестьян, безусловно, была следствием ненавистного отношения к коллективизации и глубокого убеждения, что Сталин лично был ответствен за их мучения в начале 30-х годов.83 О том, что это отношение не исчезло к середине 30-х годов, можно судить по удивительной реакции крестьян Западной области на убийство в декабре 1934 г. СМ. Кирова. И хотя историки обычно говорят о Кирове как о популярном лидере, крестьяне, по всей видимо

Как мыши кота хоронили

411

сти, смотрели на это событие без грусти (исходя из общего соображения, что для мышей стало на одного кота меньше). Частушка, появившаяся не в одном районе области, кончалась словами: «Убили Кирова, убьем и Сталина»84. Может быть, Латышева все же была недалека от истины со своим «Наша взяла!». Действительно ли мыши танцевали на похоронах кота под музыку Сталина? Или плясали под свои песни в духе крамольной частушки «Убили Кирова» ?

Ш. Фицпатрик

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Сов. юстиция. 1937. № 20. С. 22.

2 Крестьянская правда. 1937. 2 сент.

3 Там же. 3 сент.

4 О метафорической образности композиции «Как мыши кота хоронили» см.: Ф а р р е л Д.Е Народный юмор средневекового лубка в России XVIII века // Славик ревью. № 50. С. 560 — 562.

5 Моими источниками были газеты, публиковавшие репортажи из зала суда, а не судебные протоколы или мемуары. Если судебные отчеты сохранились в советских областных архивах, то их еще необходимо отыскать. В Смоленском архиве (доступном на Западе) нет судебных протоколов, хотя там есть ценные, имеющие отношение к нашей теме материалы. Некоторые из них проанализированы и изложены в статье (неопубликованной) Роберты Меннинг «Дело обиженной молочницы». В «Архипелаге ГУЛАГ» АИ. Солженицына (Нью-Йорк, 1973. Т. 1/2. С. 419-431) есть описание одного показательного суда (с. Кади Ивановской области), видимо, со слов одного из осужденных или кого-нибудь из членов семьи.

6 Во времена Сталина в отдельных случаях и, очевидно, в большинстве случаев районных судов (см., например, сообщение «Правды» от 13 марта 1937 г. о суде в Лепеле) роль адвокатов сводилась в основном к просьбам о смягчении наказания их подзащитным.

7 Этот термин заимствован у Катерины Кларк (Советский роман: История и ритуал. Чикаго, 1981. С. 5-15), где термин «генеральный сценарий» применен в отношении метода социалистического реализма.

412_Раздел 4

8 Следует отметить, что эта метафора делает возможным и обратную связь— снизу вверх— верховному партийному и государственному руководству. Обсуждаемые ниже жалобы и петиции крестьян как раз и были такими сигналами снизу вверх.

9 Правда. 1937.9-12 марта.

Ю к 1937 г. подавляющее большинство крестьян стали колхозниками. «Примерный устав сельскохозяйственной артели» был одобрен Вторым съездом колхозников-ударников, а затем 17 февраля 1935 г. издан как правительственный закон. На деле он превратился в колхозную конституцию, определившую права и обязанности колхозников и колхозов.

** Сообщение ТАСС «Дело бывших руководителей Ширяевского района» см.: Правда. 1937. 16 июня.

^Отчеты о судебном процессе в Ширяеве опубликованы в «Правде» 15—19 июня 1937 г., а также в центральной газете «Социалистическое земледелие» 18 и 25 июня 1937 г. и в некоторых областных газетах.

13 См.: Правда. 1937.2, 5 июля.

14 О процессе в Данилове «Правда» сообщала 18 июля 1937 г., 29, 30 и 31 июля 1937 г. Более детальное изложение этого процесса появилось в областной газете «Северный рабочий» (Ярославль) в целой серии статей 26—30 июля 1937 г.

|5 Правда. 1937. 31 июля. }° Там же. 3 авг.

17 Stalin's Peasants: Resistance and Survival in Russian Village after Collectivization (N.Y., 1994).

18 Правда. 1937.9 марта.

19 Там же. 16 июня.

20 Там же. 30 июля.

21 На суде в Андреевске, например, крестьяне говорили, что они посылали телеграмму с жалобой наркому земледелия СССР (Рабочий путь. 1937. 8сент.). Из Щучьего жалобы посылали во ВЦИК (Коммуна. 1937.6 окт.). Из Алешек жалобы крестьян на Ко-четова отправляли в Москву в Комиссию Советского Контроля; в этом крестьянам помогал сочувствующий секретарь соседнего сельсовета (Там же. 1 сент.).

22 Т.е. письма с критикой в адрес местного начальства, содержащиеся в архиве газеты под заголовком «Злоупотребление властью» (Российский государственный архив экономики. Ф. 396. Оп. 10-116).

23 Необычно подробные биографические данные подсудимых появились в смоленской газете «Рабочий путь» (1937. 29 авг.), освещавшей Красногорский процесс.

24 в обследованном мной материале 32 судебных процессов ни один документ не упоминает о какой-либо оппозиционной деятельности обвиняемых. Только на процессе в Щучьем обвинение подошло близко к обвинению в троцкистском заговоре, где

Как мыши кота хоронили

413

один из обвиняемых, директор сахарозавода, признал, что он был какое-то время под влиянием троцкиста, с которым встретился по окончании партшколы в Москве в 1928 г. (Коммуна. 1937. 3 окт.). Надо сказать, что этот процесс был необычным, так как по нему проходили как индустриальные, так и колхозно-сельскохозяйственные тематика и персонал. На другом процессе бывшего секретаря райкома партии обвинили в излишней мягкотелости в отношении троцкистов (но не в принадлежности к троцкистскому заговору), так как он позволил директору местного зоотехнического техникума, бывшему троцкисту, уйти в бега и избежать ареста (Там же. 3 сент.).

25 Суд в Лепеле осудил обвиняемых по ст. 196 Уголовного кодекса Белоруссии (нарушение советского законодательства и превышение власти), а в Данилове— по Закону от 7 августа 1932 г. (хищение социалистической собственности).

26 в десяти случаях есть сведения о приговорах, а об одиннадцатом можно догадаться (см.: Крестьянская правда. 1937. 28 авг. — Остров; Там же. 2 сент. — Красногвардейск; Там же. 20 окт. — Кириллово; Курская правда. 1937. 4 сент. — Борисова-Рабочий путь. 1937. 29 авг. — Красногорск; Там же. 18 окт. — Сы-чевка; Коммуна. 1937. 6 сент. — Алешки; Там же. 6 окт. — Щучье; Моск. колхозная газета. 1937. 3 нояб. — Малин и Константиново; и см. ниже: сноска 28 — Андреевка).

2? Суд в Алешках (Воронежской области) в сентябре вынес только два смертных приговора, хотя обвинение настаивало на четырех. Но и это решение было опротестовано областным прокурором, в результате чего при пересмотре дела в новом судебном разбирательстве еще трое подсудимых были приговорены к смертной казни (Коммуна. 1937. 6 сент, 20 нояб.).

28 См. шифрованные телеграммы (из Кремлевского архива), опубликованные в «Известиях» 10 июня 1992 г. (Я благодарна Арч. Гетти, который указал мне на эту публикацию); см. также: Рабочий путь. Смоленск, 1937. 2 сент. Как ни странно, хотя Сталин рекомендовал опубликовать в местной печати сообщение о том, что приговор приведен в исполнение, «Рабочий путь» не сообщил ни о новых приговорах, вынесенных в результате пересмотра дела, ни о последовавшем, видимо, исполнении приговора в отношении осужденных в Алешках.

29 Описывая процесс в Кади (см. сноску 5), Солженицын считает, что отказ подсудимого от признания, сделанного в ходе следствия, нарушил весь сценарий, послужил причиной дальнейшего отказа от районных показательных судов как от жанра. По моим же материалам, отказ от ранее данных показаний не был единичным явлением и никак не нарушал всей судебной процедуры, поскольку все судебное разбирательство было построено не на признании подсудимых, а на свидетельских показаниях крестьян.

414 Раздел 4

30 Коммуна. 1937. 29 авг.; 3, 4 сент.; Курская правда. 1937. 29 авг.; Северный рабочий. 1937. 30 июля.

31 Не ясно, был ли Румянцев связан с главными политическими фигурами района. Иван Петрович Румянцев долгое время работал первым секретарем обкома партии Западной области (вплоть до этого судебного процесса).

32 Рабочий путь. 1937. 5 сент.

33 Сов. юстиция. 1937. № 20.

34 Коммуна. 1937. 4 сент.

3^ Крестьянская правда. 1937. 3 сент. 3^ Соц. земледелие. 1937. 21 июля.

37 Сов. юстиция. 1937. № 20.

38 Там же. № 24.

39 Там же. 1937. N9 20.

40 Крестьянская правда. 1937. 17 авг.

41 Сов. юстиция. 1937. № 20; Коммуна. 1937. 4 сент.

42 Коммуна. 1937. 28 сент.

43 Там же. 2 сент.

44 Крестьянская правда. 1937. 28 авг. 4^ Северный рабочий. 1937. 22 сент. 4^ Соц. земледелие. 1937. 23 июля.

47 Крестьянская правда. 1937. 20 окт.

48 Курская правда. 1937.2,16 окт.

49 В одном только случае (на процессе в Нерехте) обвинение, выдвинутое против председателя райсовета, включало и жестокое обращение с крестьянами во время голода 1933 г. См.: Северный рабочий. 1937. 22 сент.

5Ь Моск. колхозная газета. 1937.5 окт. 51 Крестьянская правда. 1937. 28 авг. ^2 Там же. 2 сент. ^3 Там же. 26 авг., 2 сент.

54 Коммуна. 1937.28 сент., 3 окт.

55 О суде в Крестцах см.: Крестьянская правда. 1937. 28 окт. О суде в Сычевке см.: Рабочий путь. 1937.12 сент., 16 окт.

50 в «Деле обиженной доярки» Роберта Меннинг приводит удивительное описание того, что творилось в Сущевке и послужило поводом для показательного процесса (данные Смоленского архива).

57 Крестьянская правда. 1937. 30 июля.

58 См., например: Соц. земледелие. 1937. 26 июля, 28 дек.; Курская правда. 1937.14 окт.; Рабочий путь. 1937.16 окт.

59 И это нарушение правовых норм, так как по Конституции 1936 г. кулаки, священники и другие «классовые враги» были восстановлены в избирательных правах.

60 Курская правда. 1937. 23, 26, 27 авг., 2 сент.

Как мыши кота хо ро шли 415

61 Там же. 26 авг.

62 Об изменении классовой политики в 30-х годах см: фицпатрик Ш. Ascribing Class: The Construction of Social Identity in Soviet Russia // Journal of Modem History. 1993. Dec. Vol. 65. № 4.

63 Рабочий путь. 1937.16 окт.

64 Коммуна. 1937. 4 сент.

65 Там же. 4 окт.

66 Были и исключения, как, например, на процессах в Порхо-ве, Малине, Золотухине. См.: Крестьянская правда. 1937. 30 июля; Моск. колхозная газета. 1937. 27 окт.; Курская правда. 1937.14 окт.

67 Коммуна. 1937. 3 окт.

68 Крестьянская правда. 1937. 27 авг.

69 Коммуна. 1937. 28 сент.

7у Северный рабочий. 1937. 22 сент. 7* Крестьянская правда. 1937. 2 сент. ^2 Там же.

73 Там же.

74 Там же. 26 авг.; см.: Звезда. Днепропетровск, 1937.20 сент.

75 Коммуна. 1937. 4 сент.

76 Крестьянская правда. 1937. 3 сент.

77 Там же.

78 О карнавале см.: Земон ДевисН. Причины порочного правления // Общество и культура ранней новой Франции. Стенфорд 1975. С. 99 —123; Б е р к П. Народная культура Европы начала нового времени. Лондон, 1978. С. 7; Б а х т и н М. Рабле и его время. Блумингтон, 1984.

79 Правда. 1937. 31 июля.

80 Сталин И.В. Соч.: В 14 т. / Под ред. P. X. Макнила. Стенфорд, 1967. Т. 1. С. 254. И хотя его полагалось цитировать, эти афоризмы редко звучали на районных процессах. Надо заметить, что эти слова Сталин произнес в октябре 1937 г., после того как многие процессы уже прошли.

8* Весьма скептический анализ идеи «наивного монархизма» приводит Даниел Филд в работе «Бунт во имя царя» (Бостон, 1976).

°2с этим аргументом не согласен В.П. Данилов (Вопр. истории. 1988. № 12. С. 11).

°3 См., например, отчет ОПТУ о слухах, распространяемых в деревне: Смоленский арх. Ед. хр. 166. Л. 216, 399.

84 Об одном скандальном случае, связанном с этой частушкой, см.: Смоленский арх. Цд. хр. 355. Л. 36—39.

5

Раскрестьянивание деревни (середина 40-х годов - 50-е годы)

Трудный и противоречивый путь прошла российская деревня в послевоенные годы. Для российского крестьянства это было время сложных социально-экономических и демографических изменений, крушения многих идеологических мифов и время надежд.

В тяжелейших условиях преодоления послевоенной разрухи производство сельскохозяйственной продукции к началу 50-х годов почти достигло довоенного уровня1. Экономическая ситуация в колхозах продолжала оставаться тяжелой. Причинами острого кризиса в аграрном секторе экономики были не только последствия Великой Отечественной войны, засуха 1946 г. и голод в ряде районов страны. В конце 40-х — начале 50-х годов наметился глубокий кризис всей колхозно-совхозной системы. Он был генетически связан с общим кризисом сталинской модели социализма в послевоенное время. Сложившиеся еще в 30-е годы неравноправные экономические взаимоотношения между государством и колхозами, социальное и правовое ущемление крестьян дополнились более сильным диктатом и налоговым прессом. Колхозная деревня опять стала основным источником поступления средств и трудовых ресурсов для восстанавливающейся промышленности. Из деревни выкачивались не только денежные средства, но и сельскохозяйственная продукция. В одном из писем в Совет по делам колхозов из Чернушинского района Молотовской области (декабрь 1948 г.) сообщалось, что колхозы района находятся в тяжелом положении: «Выполнив поставки, уплатив в МТС,

РАСКРЕСТЬЯНИВАНИЕ ДЕРЕВНИ

Раскрестьянивание деревни

417

остались почти без хлеба многие селения. Питание картофельное, иногда с молоком. В деревне Копытовой хлеб пекут так: сотрут ведро картофеля, положат горсть муки для склеивания... Что касается молока, то очень много коров сдано на мясозаготовки... Скот идет под нож для уплаты, но уничтожение коров дело бедственное, так как молоко заменяет хлеб, в нем есть белок.

...Совершенно необходимо установить минимум количества хлеба, которое необходимо оставлять неприкосновенным, хотя бы 300 г муки на человека»2.

На основе неэквивалентного обмена государства с колхозами из 298 млрд руб. национального дохода, произведенного в аграрном секторе за 1946—1953 гг., 105 млрд были направлены в другие отрасли экономики.

В начале 50-х годов закончился восстановительный период. Необходимо было перейти от экстенсивных форм ведения хозяйства к интенсификации всего сельскохозяйственного производства, от преобладания ручного труда к индустриальным методам его ведения. Для этого нужно было отказаться от административно-бюрократических методов руководства колхозами, решительно менять финансовую й налоговую политику по отношению к деревне. Жизнь требовала изменить и социально-правовой статус крестьянина-кол хозника. Крестьяне по-прежнему были жестко прикреплены к колхозам при помощи паспортной системы. На крестьян не распространялись государственное пенсионное обеспечение, выплаты и льготы, которыми пользовались другие группы населения.

Во многих колхозах после войны труд крестьян оплачивался чисто символически. Многие колхозники в общественном хозяйстве работали мало, живя на доходы от приусадебного участка. Поэтому еще до войны (май 1939 г.) был введен обязательный минимум выработки трудодней для трудоспособных работников. С 1942 г. действовал введенный на период войны повышенный обязательный минимум трудодней: он распространялся даже на нетрудоспособных и подростков. В случае невыполнения колхозника могли лишить приусадебного участка или привлечь к уголовной ответственности3.

На основании указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. «О выселении в отдаленные районы

418

Раздел 5

лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни» за период с июня 1948 по 20 марта 1953 г. на спецпоселение было выслано 33 266 колхозников, в том числе инвалиды, престарелые и подростки. Так, в Широко-Карамышском районе Саратовской области к выселению был намечен колхозник Захаров — инвалид Великой Отечественной войны, колхозница Витужникова, муж которой погиб на фронте, а сын служил в Военно-Воздушных силах Советской Армии и т.д.4

Крайне низкая оплата труда в колхозах вынуждала крестьянина развивать свое личное хозяйство, которое после войны и в 50-е годы являлось для него основным источником доходов. Значительная часть продукции личных хозяйств сдавалась государству в обязательном порядке по очень низким ценам. В 1946 г. отменили военный налог, но оставался сельскохозяйственный налог, который в 1948 и 1951 гг. был значительно увеличен. В проекте докладной записки Наркомфина СССР Г.М. Маленкову (март 1953 г.) сообщалось, что размер сельхозналога за доход от личного подсобного хозяйства увеличился в 5 раз по сравнению с 1939 г., в 1952 г. - еще на 15,6% 5.

Сталинская система экономических отношений государства с колхозами, полное бесправие крестьян-колхозников тормозили развитие сельского хозяйства, приводили к дальнейшему раскрестьяниванию и деградации деревни. Особенно остро это ощущалось в Нечерноземье, где было много экономически слабых колхозов с низкой оплатой труда и не решались многие социальные проблемы села. Массовый стихийный отток колхозного населения здесь проходил наиболее интенсивно.

Реальная программа преодоления кризисной ситуации в сельском хозяйстве была выработана на сентябрьском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС. На нем впервые открыто признавалось тяжелое положение в сельском хозяйстве и намечались конкретные меры по повышению сельскохозяйственного производства в колхозах: значительно увеличивались закупочные цены на колхозную продукцию, с колхозов списывалась задолженность, часть продукции разрешалось продавать по повышенным ценам. Пошли навстречу и в развитии подсобных хозяйств колхозников: был значительно

Раскрестьянивание деревни

419

снижен размер сельскохозяйственного налога, уменьшены нормы обязательных поставок их продукции государству, списаны недоимки за прошедшие годы6.

После 1953 г. партийно-государственное руководство во главе с Н.С.Хрущевым проводило множество различных административно-бюрократических реорганизаций в сельском хозяйстве и во взаимоотношениях государства с колхозами. Все эти меры были направлены на преодоление неэффективности колхозной системы, но они не затрагивали ее сути.

Ежегодно принимались широковещательные программы, которые не всегда подкреплялись финансовыми ресурсами, организационными мероприятиями, проводились поспешно и необдуманно. Решение зерновой проблемы за счет освоения целинных земель в короткие сроки, хотя и дало положительный эффект (только в 1954—1958 гг. было получено 113,2 млн т зерна), обернулось запустением «старопахотных» областей Нечерноземья7. Программа по подъему общественного животноводства не была выполнена из-за слабой кормовой базы. Попытка перехода от экстенсивных методов ведения хозяйства к индустриализации всего сельскохозяйственного производства через концентрацию и централизацию в укрупненных колхозах привела к отчуждению крестьянина от земли и способствовала миграции из так называемых неперспективных деревень.

Политика совхозизации колхозов, активно проводившаяся во второй половине 50-х годов, была направлена на сближение двух форм собственности на селе, но привела к разрушению традиционного уклада жизни колхозника и превратила его в наемного сельскохозяйственного рабочего.

Крупнейшей реформой колхозного строя явилась реорганизация МТС в марте 1958 г. Ее провели за один год, она существенно изменила порядок технического обслуживания колхозов. Колхоз теперь стал хозяином техники и мог использовать ее более эффективно. Однако государство сохранило за собой материально-техническое снабжение колхозов и заказ на колхозную продукцию, что усилило неэквивалентность обмена между ними.

Еще более противоречивой оказалась экономическая политика по отношению к приусадебному хозяйству колхозников. С одной стороны, в 1953 г. ограничили, а затем с 1 января 1958 г. полностью отменили обязательные поставки

420

Раздел 5

сельскохозяйственных продуктов и уменьшили сельхозналог с приусадебного участка колхозников. С другой стороны, в конце 50-х — начале 60-х годов стала проводиться в жизнь линия на «отмирание личного подсобного хозяйства». Ущемление личного подсобного хозяйства привело к тому, что в начале 60-х годов была уничтожена значительная часть скота у колхозников. По мнению М.А.Безнина, эта политика завершила процесс раскрестьянивания и превратила хозяйство колхозного двора в личное подсобное хозяйство, а колхозника-крестьянина — в рабочего с огородом8.

В 50-е годы предпринимались некоторые попытки для укрепления экономики колхозов и улучшения положения крестьян (снижение налогов, повышение закупочных цен на сельхозпродукцию, стимулирование материальной заинтересованности колхозников и т.д.). Однако аграрная политика отличалась отсутствием стабильности, комплексности и последовательности. Так и не удалось полностью отрешиться от командно-административных методов руководства колхозами. Все это в целом привело к снижению темпов роста сельскохозяйственного производства в стране, миграции колхозного населения в города и дальнейшему раскрестьяниванию деревни.

Процесс ухода сельского и колхозного населения из деревни начался еще в довоенный период, в ходе индустриализации и насильственной коллективизации. Значительный демографический урон деревне нанесла Великая Отечественная война: миллионы крестьян не вернулись с полей сражений. В конце 1945 г. колхозное население РСФСР составило 36,5 млн человек против 44,8 млн в 1940, т.е. уменьшилось на 18,6%. Особенно заметно сократилась наиболее социально активная часть населения— трудоспособные колхозники (мужчины и женщины) — на треть. В ряде областей Нечерноземья сокращение этой группы колхозников было значительным: в Ленинградской области— на 66%, в Смоленской— на 61, в Рязанской — на 43% 9. На эту группу пришлись основные потери, связанные с мобилизацией в армию, гибелью на фронте и в плену, а также в связи с эвакуацией и переходом на работу в промышленность.

Для первых послевоенных лет характерна миграционная мобильность всего населения, в том числе и крестьянства. В результате демобилизации, в основном завершившейся в 1948 г., к мирному труду вернулось около 5 млн человек, мно

Раскрестьянивание деревни

421

гае из них— в колхозы10. Крестьянское население росло и за счет возвращения по репатриации. С 1944 по 1952 г. вернулось 4,3 млн человек, в том числе более 1 млн крестьян. Многие из них прошли так называемую фильтрационную проверку в спецлагерях НКВД Это значит, что насильно угнанные фашистскими оккупантами люди по возвращении их на родину вместо помощи подвергались наказанию со стороны государства. К январю 1947 г. около 200 тыс. человек было переведено на спецпоселение, другие направлены на работу в промышленность или отправлены к месту жительства11. В основном же численность колхозников в то время росла за счет вступления в члены артелей колхозной молодежи, достигшей 16-летнего возраста. С 1945 по 1952 г. все категории вступивших в колхозы РСФСР составили 15,7 млн человек12.

Ежегодный прирост численности колхозников во всех регионах за счет передвижения населения после войны происходил до 1948 г.; в последующие годы их численность начинает заметно убывать из-за стихийной миграции и государственного изъятия рабочей силы в промышленность и на различные стройки.

Для восстановления разрушенной войной промышленности требовалась дешевая рабочая сила. Эта проблема решалась чисто административным путем. По решению правительства от 21 мая 1947 г. «О порядке проведения организованного набора рабочих» возобновилась действовавшая до войны разверсточная система направления рабочей силы за счет сельского населения. Хозяйственные органы заключали с желающими колхозниками временные трудовые договоры и направляли их на работу в индустриальные центры Нечерноземья, на новостройки Сибири и Дальнего Востока. Для колхозников оргнабор был единственной легализованной возможностью уйти из колхоза в город, получить там прописку и улучшить свое социальное и материальное положение. Из колхозов РСФСР в 1951 —1957 гг. по оргнабору выбыло 739 тыс. человек. Особенно много выбыло колхозников из областей с преобладанием крестьянского населения и низкой оплатой трудодня13.

Кроме этого, крестьянство в обязательном порядке привлекалось на тяжелые и малооплачиваемые сезонные работы — на лесозаготовки и торфодобычу. Эта чрезвычайная

422

Раздел 5

трудовая повинность была возложена на него еще в военное время и продолжала действовать в 50-е годы. Охотнее всего туда шли молодежь и трудоспособные мужчины из экономических слабых колхозов Нечерноземья. Всего по стране с 1951 по 1958 г. на сезонные работы было направлено более 1,5 млн колхозников, и часть их не возвратилась в колхозы14.

Потенциальными мигрантами были колхозники, проживающие на территории колхоза и являющиеся его членами, но работающие в ближайших городах или на государственных предприятиях и учреждениях в сельской местности. Численность и удельный вес их зависели от близости городских поселений, развития транспортных сообщений и экономического состояния колхозов. Больше всего их было в центре Нечерноземья с его развитой сетью больших и малых городов. В РСФСР в 1945 г. доля этой группы колхозников составляла 6,0% от общего числа трудоспособных, в 1950 г. — 8,1, в 1958 г.— 6,4%. В промышленных областях с высокоразвитой инфраструктурой, где традиционно и раньше было много крестьян-«отходников», доля таких колхозников и в 1958 г. была значительной: в Московской области — 39,2%, во Владимирской — 28, в Тульской — 17% 15.

Из-за высоких норм выработки часть трудоспособных колхозников, многодетных матерей, престарелых и подростков не вырабатывала обязательного минимума трудодней. Другие крестьяне, являясь членами колхоза, особенно женщины, работали в личном хозяйстве или вне колхозного производства. Такие крестьяне подлежали исключению из членов артели. Всего за 1945—1958 гг. по этой причине из колхозов Нечерноземья было исключено 394,2 тыс.человек. В первое послевоенное пятилетие удельный вес выбывших по этой причине колхозников составлял от 0,3 до 0,5% по отношению к трудоспособным. В последующее время, когда после 1953 г. был снижен обязательный минимум трудодней и выросла оплата труда в колхозах, исключалось всего от 0,1 до 0,3% колхозников16.

Численность колхозного населения, особенно центра России, уменьшалась и за счет организованного переселения колхозников в малообжитые районы страны. Это также влияло на общую численность крестьян: часть их уходила в города.

Раскрестьянивание деревни

423

Одной из особенностей сокращения численности крестьянства в 50-е годы была политика преобразования части колхозов в совхозы. Этот процесс начался в 1954 г. и продолжался в последующие годы. Официально это мотивировалось необходимостью избавиться от отсталых колхозов; на самом деле это была целенаправленная политика огосударствления колхозно-кооперативной собственности, т.е. фактически ее экспроприация. Для колхозников переход в совхозы означал изменение социально-правового статуса: им выдавали паспорта, назначали пенсии, да и оплата труда была выше, чем в колхозах; поэтому крестьяне слабых в экономическом отношении колхозов охотно шли на это. В РСФСР только за 1957—1958 гг. в результате преобразования колхозов в совхозы 1,2 млн крестьян стали совхозными рабочими17.

Довольно значительной была и самовольная миграция из деревни. За 1945—1958 гг. в РСФСР без разрешения правлений колхозов выбыло 1 млн 688 тыс. крестьян, из них 443 тыс. из колхозов Нечерноземья18. В первое послевоенное пятилетие наибольший отток крестьян отмечался в областях Северо-Запада, а также в некоторых областях центра Нечерноземья, где колхозы еще не оправились от послевоенной разрухи. Многие колхозы не производили оплату трудодней, а выплаты налогов и обязательные поставки продуктов государству составляли значительную часть доходов личного хозяйства крестьян. Только с середины 50-х годов стихийный отток стал уменьшаться.

Помимо естественного процесса пополнения колхозов, деревня в 50-е годы пополнилась мобилизованными из городов — «тридцатитысячниками» (председатели колхозов) и специалистами сельского хозяйства (агрономы, зоотехники, механизаторы). Только в центре Нечерноземья с 1953 по 1958 г. было принято 267,2 тыс. новых колхозников, в том числе 30 тыс. специалистов и механизаторов19. Возвращались в деревню и ранее выбывшие колхозники. Произошло это в результате налогового облегчения, повышения оплаты труда, в том числе гарантированной.

Всего с 1953 по 1958 г. в центре Нечерноземья вернулось и вступило в колхозы около 1,5 млн человек. К концу 50-х годов обратный поток в деревню уменьшился, что видно из следующих данных в (тыс.)20:

424

Раздел 5

1953 г. 1954 г. 1955 г. 1956 г. 1957 г. 1958 г. 280,6     281,6     259,6     254,8      221,7      232,8

Правда, пополнение колхозов новыми членами и возвращение в деревню бывших колхозников не могли перекрыть все более возраставший отток из села в город. За послевоенные годы (1945—1959) этот отток все увеличивался, хотя наблюдались, как уже говорилось, и своеобразные волнообразные колебания миграции «село — город».

Так, в 1955—1957 гг. миграция из деревни была меньше, а в конце 50-х — начале 60-х годов больше в связи с ликвидацией так называемых неперспективных деревень, изъятием скота у колхозников для пополнения общественного стада.

Сокращение общей численности крестьянского населения, переселение из малых сел в крупные населенные пункты повлекли за собой сокращение численности крестьянских дворов. В РСФСР за 1945— 1958 гг. количество дворов уменьшилось на 2 млн 60 тыс., или на 19,8%, в том числе в районах Севера— на 30%, в центре Нечерноземья— на 24,4%21.

Под влиянием природно-географических, социальных и экономических факторов в Нечерноземье исторически сложился и своеобразный характер расселения. В основном преобладали мелкие и средние, сильно рассредоточенные по территории сельские поселения: до 100 жителей — 23% поселений, от 101 до 500 человек— 45% поселений. Крупных поселений, где проживало более 2 тыс. человек, было мало — всего 7% от общего количества сельских населенных пунктов22. Подобная поселенческая структура затрудняла создание социокультурной инфраструктуры и способствовала оттоку населения в города, а переселение крестьян из мелких деревень в крупные поселки ускорило отрыв крестьянина от земли и дальнейшее раскрестьянивание деревни.

В результате воздействия различных факторов с 1945 по 1958 г. произошло сокращение крестьянского населения в Российской Федерации на 23,5%, в том числе в Нечерноземье на 30%^.

Раскрестьянивание деревни

425

Вместе с абсолютным сокращением численности крестьянства уменьшался и его удельный вес в общей социальной структуре населения. В 1939 г. колхозное крестьянство составляло 47,2% от всего населения республики, в 1959 г.— уже31,4%24.

В рассматриваемый период произошли значительные изменения в половозрастной структуре и в сортношении трудоспособного и нетрудоспособного населения колхозов. Численность детей и подростков (12—15 лет) заметно уменьшилась по всем регионам РСФСР, и особенно в центре Нечерноземья. Это было связано с демографическими последствиями войны, миграцией молодых семей, а также выездом подростков на учебу в школы ФЗО, ремесленные училища, техникумы и вузы. Снижение численности и удельного веса этой наиболее перспективной группы колхозного населения ухудшило демографическую структуру крестьянства, его собственное воспроизводство и обеспеченность трудовыми ресурсами в последующие годы.

Самыми серьезными последствиями миграции из деревни было увеличение доли пожилых колхозников. В колхозах Нечерноземья эта группа населения в 1951 г. составляла 15 — 19%, в 1953 г. — уже 20 — 24,7%. Что же касается лиц трудоспособных возрастов, то в первое послевоенное пятилетие их общая численность выросла на 15,5% по сравнению с 1945 г. В 50-е годы численность этой группы колхозников изменялась в зависимости от интенсивности миграционных процессов в деревне. В 1959 г. в РСФСР общее количество колхозников трудоспособного возраста было меньше, чем в1945г.,на7,3%25.

В соотношении полов среди трудоспособных колхозников к концу 50-х годов также произошли заметные сдвиги — доля мужчин увеличивалась, а женщин уменьшилась, хотя удельный вес женского населения был все же больше, чем мужского26.

Эти демографические изменения отрицательно сказались на состоянии трудовых ресурсов колхозов. В 1958 г. структура работающих в колхозном производстве выглядела следующим образом: мужчины составляли 25,5%, женщи

426

Раздел 5

ны — 43,5, нетрудоспособные и престарелые — 20,5, подростки — 5, колхозники, проживающие на территории колхоза, но работающие вне его производства, — 5,5%27.

Об изменениях численности крестьянства Нечерноземья и трудовых ресурсов колхозов дает представление приводимая ниже таблица.

Нельзя не отметить, что темпы сокращения трудовых ресурсов к концу 50-х годов и особенно в районах Нечерноземья, стали опережать рост механизации многих сельскохозяйственных работ, во многих хозяйствах была велика доля ручного труда, не хватало рабочей силы. Низкая в большинстве колхозов оплата труда, неустроенность сельского быта и социальная незащищенность крестьянства способствовали усиленной миграции, которая приняла в последующие годы угрожающие размеры и привела к запустению и фактическому исчезновению многих деревень.

Война нанесла огромный материальный ущерб колхозам и колхозникам. В бывших оккупированных областях многие деревни были сожжены, люди ютились в землянках или сараях. Не хватало самого необходимого: хлеба, одежды и обуви.

К концу войны резко снизилось производство сельскохозяйственной продукции. Государство забирало у колхозов почти все, лишая их возможности оплачивать труд колхозников28. Если до войны колхозы СССР распределяли по трудодням примерно 20% валового сбора зерна и более 40% денег, то в 1945 г. было распределено только 13,8% зерна и 28,5% денег, весомость трудодня стала в два с лишним раза меньше довоенного29.

Тяжелая экономическая ситуация в деревне дополнилась засухой 1946 г. Голод и недоедание переживала деревня многих областей. Горожане по продовольственным карточкам получали по 300—400 г хлеба в день на работающего и 100— 200 г на иждивенца; распределялись и другие продукты30. На крестьян карточная система не распространялась. Спасаясь от голода и недоедания, жители многих деревень уходили в города, устраивались на работу.

Раскрестьянивание деревни

427

Численность колхозного населения, трудоспособных и наличных дворов по нечерноземной зоне (на конец года, в тыс.)*

|   1945 г.

| 1950 г.

| 1953 г.

1 1955 г.

| 1958 г.

Наличных дворов

3937,5

3797,8

3297,4

30593

3057,6

Население колхозов

13424,7

13067,8

10177,6

96423

9393,4

в том числе:

мужчин

1224,7

1867,1

1462,8

1584,6

17113

женщин

3941,7

3915,2

3131,7

29334

2741,2

нетрудоспособных

5166,4

57823

5186,9

4518,1

44523

членов колхоза

престарелых

и нетрудоспособных

Нет св.

1863,1

2013,1

1886,4

1958,6

подростков в возрасте до 12—15 лет

1453,7

1223,7

1256,5

867^

529,6

детей в возрасте до

Нет св.

3543,1

2363,5

2404,9

2452,7

12лет

* Таблица составлена по: РГАЭ. Ф. 74486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 28-31, 37; Д. 1256. Л. 23-32, 90; Д. 1322. Л. 15-22; Д. 1471. Л. 9-16; Д. 1542. Л. 14-22; Д. 1597. Л. 34-42, 227-230._

Материальное положение колхозников зависело в основном от двух видов источников поступлений: оплаты труда в общественном хозяйстве и доходов с личного хозяйства. Фонд оплаты труда в колхозах формировался по «остаточному принципу». Ввиду того что после войны было много экономически слабых колхозов, оплата труда в них была чисто символической, как тогда говорили крестьяне: работаем просто «за палочки».

В 1950 г. в колхозах РСФСР фонд оплаты труда составлял 22,9% от денежного дохода, а в Нечерноземье— только 14,8%. Многое зависело от природно-климатических зон, специализации хозяйств и заготовительных цен на колхозную продукцию. Например, в колхозах Калининской области, специализирующейся на выращивании льна, фонд оплаты составлял 32% денежного дохода, а в колхозах Тульской и Калужской областей — 5,6 и 4,8% соответственно31.

Оплата труда в колхозах состояла из двух частей: натуральной (выдача на трудодни зерна, картофеля, овощей, жи-

428

Раздел 5

вотноводческой продукции и т.п.) и денежной. Количество денег и продуктов, выдаваемых на трудодни, различалось по отдельным регионам и областям России; существовала многократная разница внутри областей и районов.

Данные годовых отчетов колхозов свидетельствуют, что за послевоенное пятилетие выдача зерновых выросла. В колхозах РСФСР зерновых и бобовых приходилось на один наличный двор 1,9 ц в 1946 г. и 5,7 ц в 1950 г; в центре Нечерноземья — 1,6 и 2 ц. В 1950 г. в среднем на душу наличного населения в колхозах РСФСР было выдано по 164 кг зерна, в центре Нечерноземья — по 98, в Поволжье — по 197, в Западной Сибири— по 243 кг зерна 32. Как показывают материалы бюджетных обследований, поступления зерновых и бобовых из колхоза (на 90 — 98%) были единственным источником обеспечения хлебом колхозных семей33.

Меньшее значение для семьи колхозника имели выдачи на трудодни картофеля. В 1950 г. на каждый колхозный двор в РСФСР от колхоза поступило 1,7 ц картофеля, в центре Нечерноземья — 4,3 ц; меньше его поступало в колхозах Севера и Северо-Запада34. Основным источником его поступления были приусадебные участки колхозников. Материалы бюджетных обследований семей колхозников показывают, что в 1950 г. на одну душу населения от колхоза поступило в среднем по 49 кг картофеля, а с приусадебных участков его было получено по 591 кг. От 80 — 90% овощей давали приусадебные участки35. Почти вся животноводческая продукция — молоко, мясо, масло и яйца — производилась в личных хозяйствах колхозников. В 1950 г. в Нечерноземье доля продукции животноводства личных хозяйств колхозников составила 46% к общей валовой продукции сельского хозяйства. В 25 нечерноземных областях личные хозяйства дали больше животноводческой продукции, чем колхозы36.

В 1946 —1950 гг. денежная оплата в колхозах была низкой и не достигла довоенного уровня. В 1950 г. 26,3% колхозов РСФСР практически не выдавали колхозникам денег на трудодни; еще больше таких колхозов было в центре Нечерноземья - 39,5%3?.

К 1958 г. денежные доходы колхозов РСФСР выросли в семь раз, Нечерноземья — в 5,5 раза. Это позволило многим колхозам значительно увеличить денежную оплату труда колхозников. В РСФСР на один колхозный двор было полу

Раскрестьянивание деревни

429

чено из колхоза по 2418 руб. против 259 руб. в 1950 г. Если в 1946 — 1950 гг. в среднем по РСФСР на оплату трудодней уходило около 30% совокупного годового дохода колхоза, то в 1958 г. — уже около половины. Со второй половины 50-х годов значение натуральной оплаты снижается и увеличивается выдача денег. Но если учесть, что на один колхозный двор приходилось не менее двух трудоспособных работников (а в колхозе работали подростки и часть нетрудоспособных), то в месяц приходилось не более 60— 70 руб. на работника.

В 1959 г. 7,6% колхозов Российской Федерации переходят к новой форме оплаты труда— ежемесячной денежной оплате без начисления трудодней38. Кроме оплаты труда в колхозе, семья получала деньги и за работу в различных организациях, от продажи продукции личного подсобного хозяйства, пенсии и пособия от государства и колхозов. Общая сумма денежных доходов колхозников в среднем на одну семью по РСфСР составляла 5014,4 руб. в 1946 г. и 9488 руб. в 1959 г. За эти годы соотношение статей дохода и их значение для колхозной семьи были различны. Так, поступление денег за работу в колхозе увеличилось, в структуре общего денежного дохода составляло всего от 2,09% в 1946 г. до 39,3% в 1959 г. Главное значение для колхозной семьи имел доход от реализации продуктов личного подсобного хозяйства. В 1946 г. этот доход обеспечивал 65,1% денежных поступлений, снижаясь до 30,1% в 1959 г., что составляло меньшую часть по сравнению с поступлениями из колхозов39. Это было связано главным образом с административными притеснениями личных подсобных хозяйств в конце 50-х годов.

Подспорьем для бюджета колхозной семьи были поступления из общественных фондов потребления: пенсии и пособия из государства и от колхозов. В первые послевоенные годы существовали фонды помощи семьям инвалидов и погибших воинов; они периодически оказывали денежную и материальную помощь семьям погибших колхозников. Государственным пенсионным обеспечением пользовались только инвалиды Великой Отечественной войны. Пенсионное обеспечение по старости от государства колхозники не имели, за исключением председателей колхозов, специалистов сельского хозяйства и механизаторов, перешедших в колхозы после реорганизации МТС.

430

Раздел 5

Во второй половине 50-х годов в некоторых колхозах стали создаваться специальные страховые и пенсионные фонды, за счет средств которых оказывалась помощь престарелым и инвалидам. В 1958 г. меньше половины колхозов оказывали помощь в порядке пенсионного обеспечения. В центре Нечерноземья в среднем один престарелый или нетрудоспособный колхозник получал продуктов и денег на сумму 482 руб. в год, по РСФСР — около 700 руб. В 1959 г. уже 70% колхозов РСФСР выплачивали пенсии по старости, пособия по временной нетрудоспособности и женщинам по беременности и родам40. Таким образом, проблема пенсионного обеспечения колхозников так и не была решена, что ставило их в неравное положение с рабочими и служащими и являлось одной из причин ухода колхозников на работу в госпредприятия. В среднем на одного колхозника размеры общественных фондов потребления были в два раза ниже, чем на одного работника промышленности41.

Хотя за 1946—1958 гг. доходы колхозников и членов их семей выросли, тем не менее совокупный доход большинства колхозных семей в конце 50-х годов составлял не более 2/3 - 3/4 от средних заработков рабочих совхозов и менее половины от зарплаты рабочих промышленности42.

Для того чтобы полнее представить материальное положение крестьянства, необходимо рассмотреть структуру расходов колхозных семей, уровень потребления продуктов питания и товаров промышленного производства.

Бюджетные обследования семей колхозников по ряду областей РСФСР свидетельствуют, что важной статьей расходов были затраты на поддержание личного подсобного хозяйства: покупку скота, птицы, семян, различного инвентаря и строительных материалов.

Значительная часть бюджета колхозников уходила на оплату сельскохозяйственного налога, страховых платежей и подписку займов. В 1945 г. в среднем по РСФСР каждый крестьянский двор израсходовал на это 32,8% расходной части бюджета. Некоторым облегчением для колхозников была отмена в 1946 г. военного налога, который составлял до 10% всех платежей43. В 1950 г. налоги и сборы составляли уже 16,6% расходов колхозной семьи. После 1953 г. была значительно снижена и ставка сельхозналога. Если в 1945 г. на его уплату крестьянский двор расходовал в среднем 726 руб., то в 1959 г. — 350 руб.44

Раскрестьянивание деревни

431

Большая же часть денежного доходов уходила на питание, хотя такие продукты, как молоко, мясо, картофель и овощи, давало личное подсобное хозяйство.

В первые послевоенные годы приходилось покупать больше хлебных изделий, овощей, мяса и сала. В ряде областей Нечерноземья в 1946—1948 гг. на эти цели уходило 50— 65% всех денежных затрат. В последующие годы расходы на питание в большинстве семей колхозников мало изменились45.

В первое послевоенное пятилетие структура питания колхозников была малокалорийной и однообразной. В 1950 г. в среднем на одну душу в месяц потреблялось 14,2 кг муки (хлеба), 23,3 кг картофеля, 715г крупы, 3,6 кг овощей, 10 кг молока, 1,3 кг мяса, 3 яйца и незначительное количество таких продуктов, как масло растительное и животное, рыба, сахар и кондитерские изделия46.

В 50-е годы питание колхозников улучшилось, стало более калорийным и разнообразным47. Повысилась покупательная способность деревни. Традиционными товарами крестьянского спроса были соль, мыло, керосин, хлопчатобумажные ткани, хотя крайне мало приобреталось таких товаров, как одежда, обувь, мебель, культтовары и т.п. На покупку товаров легкой промышленности крестьянская семья израсходовала в 1960 г. в среднем по РСФСР 18,5% своего годового бюджета против 10% в 1950 г. В 1960 г. колхозники израсходовали на питание 58,1% денежных средств, на приобретение одежды, обуви и белья— 15, на покупку товаров культурно-бытового назначения — 4,4%^.

Уровень жизни людей во многом зависит от благоустроенности жилья и развития бытовой сферы. После войны проблема жилья в деревне стояла остро49. В областях и районах, которые больше всего пострадали от войны и оккупации, требовалось не только восстанавливать, но и заново строить жилье. Строительство жилья велось как силами колхозов, так и самими колхозниками50. Наряду со строительством новых домов колхозники перестраивали старые. На смену крышам из щепы и соломы появились крыши, покрытые шифером. Тем не менее в деревнях в основном по-прежнему преобладали дома, построенные в 20 — 30-е годы.

В 50-е годы в связи с укрупнением колхозов началось сселение мелких деревень на центральные усадьбы, остальные

432

Раздел 5

отдаленные стали называться неперспективными. Центральные усадьбы застраивались современными домами и объектами соцкультбыта, а «неперспективные» деревни постепенно угасали. Из таких-то деревень и уходила колхозная молодежь в город. Бичом российских деревень было и остается бездорожье. Несмотря на частичное восстановление и строительство новых дорог, эта проблема не решена.

В 1958 г. в Российской Федерации на селе электрическим освещением пользовалась только треть домов51. В 1958 г. в сельской местности РСФСР насчитывалось 164 тыс. телевизоров52. Но этого было мало, чтобы задержать молодежь на селе.

Особенно плохо развивалась в деревнях сфера бытовых услуг, крайне мало было ремонтных мастерских, парикмахерских, столовых и т.п. Приходилось из-за каждой бытовой мелочи ехать в город. Медицинское обслуживание резко отставало от городского. В 1958 г. в среднем по стране на 10 тыс. сельских жителей приходилось 57,7 больничных коек, на горожан — 92. В Российской Федерации на 10 тыс. населения приходилось 17 врачей, в том числе в городах 31, на селе только три53. Не хватало в деревне среднего медперсонала, медицинского оборудования, лекарств. Практически не проводилась лечебно-профилактическая работа.

В целом в 1946—1958 гг. условия жизни российского крестьянства улучшились, но деревня продолжала отставать от города по уровню торгового, бытового и медицинского обслуживания. Все это в конечном счете влияло на сокращение крестьянского населения.

Культурно-просветительная работа на селе осуществлялась через систему клубных учреждений, библиотек, печать и радио. После войны большинство культурно-просветительных учреждений находились в запустении. В деревне не хватало необходимого— киноаппаратуры, радиоприемников, книг и журналов.

Одной из главных задач культурного строительства на селе в послевоенный период было восстановление и строительство новых современных клубов и домов культуры. Из-за недостатка государственных учреждений культуры некоторые колхозы стали строить клубы и дома культуры на свои средства. Только в колхозах Нечерноземья расходы на эти цели возросли с 29,2 млн руб. в 1951 г. до 71,6 млн руб.

Раскрестьянивание деревни

433

в 1958 г. Всего в РСФСР в 1957 г. имелось 25,3 тыс. клубных учреждений, а в 1959 г. работало 66,2 тыс. клубов, принадлежащих различным ведомствам54. Большинство клубов в эти годы имели слабую материальную базу, располагались в старых и неприспособленных помещениях.

Лекционная работа в деревне носила ярко выраженный идеологизированный характер. Этой же задаче была подчинена и работа сельских библиотек, кино. Эффективность культурно-просветительной работы была невысокой. Как правило, клубные мероприятия в основном посещала молодежь. Пожилые и семейные большей частью в свободное время работали в личном подсобном хозяйстве, занимались бытовыми вопросами или отдыхали дома. Культурное развитие деревни продолжало значительно отставать от города. Не случайно крестьяне бежали в города.

Следовательно, хотя восстановление сельского хозяйства к началу 50-х годов в основном завершилось, процесс раскрестьянивания деревни продолжался нарастающим темпом. Отток сельского населения в города и на промышленные стройки все более возрастал.

Н.С. Иванов

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Сельское хозяйство СССР: Стат. сб. М., 1971. С. 34.

2 П о п о в В.П. Российская деревня после войны (июнь 1945 - март 1953): Сб. док. М., 1993. С. 35-36.

3 См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1985. Т. 7. С. 114.

4 Отечественные архивы. 1993. № 2. С. 37-38; П о п о в В.П. Указ.соч. С. 171.

^Ведомости Верховного Совета СССР. 1948. 17 июля; Сборник законов СССР и Указов Президиума Верховного Совета СССР за 1950 г. М., 1951. С. 108; Попов В.П. Указ. соч. С. 148,149.

6 См.: КПСС в резолюциях... Т. 8. С. 313.

^ Подсчитано по: Сельское хозяйство СССР. М., 1960. С. 226 —

227.

^Безнин М.А. Крестьянское хозяйство в российском Нечерноземье, 1950-1965 гг. М., 1990. С. 5-6.

9 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 29.

434

Раздел 5

10 50 лет Вооруженных Сил СССР. М., 1968. С. 479.

^Земсков В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан, 1944-1951 гг. // История СССР. 1990. № 4. С. 30; Аргументы и факты. 1989. № 45.

12 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д 1019а. Л. 25-30,41; Д. 1257. Л. 92-95.

13 Подсчитано по: ГАРФ. Ф. 310. On. 1. Д 6428. Л. 152; Д 6510. Л. 1-2; Д. 6606. Л. 3-4; Д. 6729. Л. 1 -2; Д 6828. Л. 10-11; Д 6915. Л. 14-15.

*4Хлусов М.И. Развитие советской индустрии, 1946 — 1958 гг. М., 1977. С. 118 -120.

15 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 34; Д. 1256. Л. 28; Д. 1322. Л. 22-29; Д. 1394. Л. 48-51; Д. 1471. Л. 9-12; Д. 1542. Л. 14-17.

16 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 25; Д. 1256. Л. 20-21; Д. 1314. Л. 10-12; Д. 1471. Л. 8-10; Д. 1542. Л. 10-14; Д. 1597. Л. 16-20.

17 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1597. Л. 9-10; ГАРФ. Ф. 310. On. 1. Д. 6828. Л. 1 -2; Д. 6915. Л. 9-10; Д. 7007. Л. 8-19.

18 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 25; Д. 1256. Л. 20; Д. 1344. Л. 8- 10; Д. 1471. Л. 8-10, Д. 1542. Л. 12-14; Д. 1597. Л. 18-20.

19 РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1597. Л. 14- 15.

20 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 35; ГАРФ. Ф. 310. On. 1. Д. 6518. Л. 41 -42; Д. 6730. Л. 25-26; Д. 6915. Л. 243-244.

21 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 28; Д. 1257. Л. 23; Д. 1322. Л. 7-9; Д. 1394. Л. 20 - 23; Д. 1471. Л. 9-12; Д. 1542. Л. 14-17; Д. 1597. Л. 227-230.

22 Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР. М, 1962. С. 42.

23 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1019а. Л. 29; Д. 1256. Л. 24; Д. 1322. Л. 11-14; Д. 1471. Л. 13-16; Д. 1542. Л. 18-20; Д. 1597. Л. 38 - 40.

24 итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР. С. 152-159.

25 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1256. Л. 30; Д. 1597. Л. 38 —40; Вербицкая О.М. Российское крестьянство: от Сталина к Хрущеву, середина 40-х —начало 60-х годов. М, 1992. С. 106.

26 Там же.

27 Подсчитано по: РГАЭ. Ф.7486. Оп.7. Д. 1256. Л. 32-38; ГАРФ. Ф. 310. On. 1. Д. 6915. Л. 83,91-99.

28 РГАЭ. Ф. 8040. On. 1. Д. 1154. Л. 87.

раскрестьянивание деревни 435

29 В о л к о в И.М. Трудовой подвиг советского крестьянства в послевоенные годы. М., 1972. С. 26.

30 РГАЭ. Ф. 8040. On. 1. Д. 1154. Л. 87 - 88.

31 Там же. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1018а. Л. 86-87.

32 Там же. Д 10196. Л. 93.96,99.

33 Вербицкая О.М. Указ. соч. С. 138.

34 РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 1018а. Л. 100.

35 Там же. Ф. 1562. Оп. 324. Д. 4145. Л. 170.

^Безнин М.А Крестьянский двор российского Нечерноземья в 1950- 1965 годах //Отеч. история. 1992. № 3. С. 17.

37 РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 10896. Л. 100.

38 Там же. Д. 1257. Л. 36-37; ГАРФ. Ф.310. On. 1. Д. 6924. Л. 263 - 264; Д. 7007. Л. 22 - 23.

39 Вербицкая О.М. Указ. соч. С. 142-143.

40 ГАРф ф. 310. On. 1. Д. 6924. Л. 180 -188.

^ Алекс анов ПА Развитие социального обеспечения советского крестьянства // Вопр. истории. 1974. № 9. С. 26.

42 Вербицкая О.М. Указ. соч. С. 42.

43 РГАЭ. Ф. 7730. Оп. ЗО. Д. 988. Л. 1 - 2.

44 История крестьянства СССР: Крестьянство в годы упрочения и развития социалистического общества, 1945 г. — конец 50-х годов. М., 1988. Т. 4. С. 182; Вербицкая О.М. Указ. соч. С. 152; РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 30. Д. 988. Л. 1.

45 Вербицкая О.М. Указ. соч. С. 153.

46 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 324. Д. 4115. Л. 163- 164.

47 Вербицкая О.М. Указ. соч. С. 154 -155.

48 Лагутин Н.С. Проблема сближения уровня жизни рабочих и колхозников. М., 1965. С. 14.

49 Народное хозяйство СССР в 1960 г.: Стат. сб. М., 1961. С. 809.

50 Очерки истории Тульской организации КПСС. Тула, 1967. С. 547; Очерки истории Рязанской организации КПСС. М., 1974. С. 74; Очерки истории Брянской организации КПСС. Тула, 1967. С. 123; Народное хозяйство Московской области: Стат. сб. М, 1964. С. 85.

51Маслова Г.С. Селения и постройки колхозов Московской области // Сов. этнография. 1951. № 2. С.6 - 47.

52 РГАЭ. Ф. 486. Оп. Д 596. Л. 40-41; Электрификация СССР. Л, 1970. С. 82; ГАРФ. Ф. 310. On. 1. Д 6828. Л. 238; Народное хозяйство РСФСР в 1958 г.: Стат. ежегодник. М., 1959. С. 365

Г* Здравоохранение в Российской Федерации. 1961. № 1. С. 3.

54 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 7486. Оп.7. Д. 1257. Л. 46; ГАРФ. Ф.ЗЮ. On. 1. Д. 6922. Л. 54.

Исчезающая деревня (1960 - середина 80-х годов)

Аграрная политика КПСС в 60-х — середине 80-х годов, ; основанная на дальнейшем огосударствлении, централиза-1 ции и концентрации сельскохозяйственного производства, на экстенсивном развитии промышленности, привела к j окончательному раскрестьяниванию российской деревни, к | отчуждению крестьян от собственности, превращению их в f наемных рабочих. Развернувшиеся в 50 — 60-е годы процес- .j сы укрупнения колхозов, преобразования колхозов в совхо- ■< зы, сселения «неперспективных» деревень ускорили трате-J дию раскрестьянивания. Введение весной 1966 г. гарантированной оплаты труда колхозникам стало фактом состоявшегося раскрестьянивания. Колхозники наряду с рабочими совхозов и рабочими промышленности стали получать заработ-ную плату из государственного бюджета. Введение гарантированной денежной оплаты было тем рычагом в условиях отка-1 за от внеэкономического принуждения, которым государства пыталось удержать в деревне сельское население.

Новым этапом концентрации сельскохозяйственного , производства и процесса раскрестьянивания явились с середины 70-х годов межхозяйственная кооперация и агропромышленная интеграция, которые в партийных документах были объявлены важнейшим направлением стирания классовых различий между городом и деревней. Начало этому процессу было положено постановлением ЦК КПСС от 28 мая 1976 г. «О дальнейшем развитии специализации и концентрации сельскохозяйственного производства на базе межхозяйственной кооперации и агропромышленной интеграции». «Специализация и концентрация сельскохозяйственного производства на базе широкого кооперирования, перевод его на современную индустриальную основу — это

Исчезающая деревня (1960 - середина 80-х годов)

437

магистральное направление дальнейшего развития социалистического сельского хозяйства»1, — подчеркивалось в постановлении. Это должно было по замыслу его авторов способствовать постепенному перерастанию колхозно-кооперативной собственности в «более совершенную», государственную.

Реализация стратегической задачи КПСС на ликвидацию различий между городом и деревней, базировавшаяся на идее преимущества государственной собственности по сравнению с колхозно-кооперативной и частной, на тотальном укрупнении, огосударствлении сельскохозяйственного производства привела к тому, что в 60-х — первой половине 80-х годов процесс монополизации государством собственности в сельском хозяйстве был завершен. За 1954 — 1985 гг. 27 962 колхоза, или почти одна треть их общего числа, были преобразованы в совхозы2. В эти годы произошло свертывание колхозной формы собственности, которая в действительности никогда не была кооперативной, так как колхоз никогда не был собственником производимой продукции: он не мог формировать свой производственный план; основные и оборотные фонды колхоза лишь формально принадлежали ему; государство изымало денежные средства со счетов колхоза даже без соответствующего решения его правления и т.д. Крестьянство перестало быть крестьянством в собственном смысле этого слова.

Рассмотрим, как протекал процесс раскрестьянивания в результате аграрной политики КПСС в 60-е — первой половине 80-х годов в Центральном экономическом районе России.

Главным итогом аграрной политики для Центральной России того периода стало фактическое запустение сел и деревень. Причиной этого был постоянный отток населения из сельской местности. Лишь в 11 областях, краях, АССР (Дагестан, Чечено-Ингушетия, Северо-Кавказский экономический район и др.) происходил некоторый рост сельского населения, а в остальных 60 оно уменьшилось3. Особенно быстро росли темпы миграции в Центральном, Центрально-Черноземном, Волго-Вятском и Восточно-Сибирском районах.

438

Раздел 5-

С 1970 г. до середины 80-х годов сельское население России сократилось на 19 %, на долю России пришлось 96% общего сокращения сельского населения СССР4.

К началу 70-х годов в российской деревне был исчерпан избыток лиц физического труда. Атак как еще к концу 80-i годов вследствие недостаточной механизации им продолжало заниматься У з сельского населения, то дальнейший отток его стал одной из причин, сдерживающих развитие сельского хозяйства республики. Отток сельского населения изменил его возрастную структуру: произошло значительное постарение сельского населения. В Центральном районе доля стариков к началу 80-х годов достигала 28%5.

Недостаток рабочей силы в сельской местности в конце 50-х — начале 60-х годов ускорил процесс организации новых совхозов на базе экономически слабых колхозов. В 1964 г. в Смоленской области 18 экономически слабых колхозов были преобразованы в семь новых совхозов6. Объе- ■ динение затронуло 173 населенных пункта с численностью • населения 8157 человек (из них 4611 человек трудоспособных) (табл.1)7.

В Калининской области в то же время организуются 36 новых совхозов и укрупняются 11 существующих совхозов с преобразованием 106 экономически слабых колхозов8. '* С 1959 г. до середины 60-х годов колхозников в колхозах этой области стало на 38% меньше и в отдельных хозяйствах нагрузка'пашни на одного трудоспособного достигала 20 га и более9.

В Калининской области в середине 60-х годов 92 колхоза было преобразовано в 31 новый совхоз, а также укрупнены 12 малоземельных совхозов за счет передачи им земли 16 колхозов'0. То же происходило во всех областях Центрального экономического района11.

Однако политика преобразования экономически слабых колхозов в совхозы не дала ожидаемых результатов. Из-за больших размеров (некоторые вновь организуемые совхозы имели до 20 тыс. га12) неэффективно использовались закрепленные за хозяйствами земли. Многие из крупных совхозов имели на своей территории от 40 до 75 населенных пунктов, а расстояние до отдельных поселков от центральных усадеб в большинстве случаев превышало 20 — 30 км. Связь между ними затруднялась из-за бездорожья. Став не

Исчезающая деревня (1960 - середина 80-х годов)

439